Я решил прорицать только в случаях крайней необходимости, когда есть возможность реально помочь людям.
Такой случай представился.
Макс в воскресенье утром поехал с отцом на подледный лов. Была середина апреля. По радио предупреждали, что выход на лед опасен.
В понедельник, придя в школу, Макс сообщил, что на его глазах оторвало льдину с пятью рыбаками, среди которых был друг отца. Льдину унесло в залив. Рыбаков искали вертолеты, но не нашли. Вероятно, все утонули.
После уроков я отправился домой и перевел часы на два дня назад, чтобы сообщить Максу о возможном несчастье.
— Туда, куда вы собираетесь, ехать нельзя. Может оторвать льдину, — сказал я.
— Ты точно знаешь? — обеспокоенно спросил Макс.
— Точно.
Моя репутация прорицателя была настолько велика, что он не осмелился спорить.
— А куда мы едем? — спросил он.
— Как куда? На рыбалку.
— В какое место? Мы с отцом еще не знаем. За нами должны заехать.
«Вот тебе и раз! — подумал я. — Я же забыл спросить у него, где они были».
— Никуда нельзя. Сидите дома, — сказал я. — И другим скажите.
— Да это и по радио говорят. Все равно все едут… — засомневался Макс.
— Я тебе говорю — пятеро утонут! — разозлился я.
— И мы с отцом? — поинтересовался он.
— Вы — нет, — неохотно признался я.
— Тогда какого черта! Мы едем.
— Слушай, ты! Сиди дома, говорят! И особенно посоветуй сидеть дома приятелю отца! Он, считай, уже труп! — заорал я, не зная, как его убедить.
Макс испугался, обещал поговорить с отцом, хотя сомневался в том, что тот поверит моим предсказаниям.
Мы вышли из школы.
— Слушай, а может, обойдется? — с надеждой спросил Макс.
— Пятеро утопленников. Я сказал, — прохрипел я, как Жеглов в кинофильме «Место встречи изменить нельзя».
Внезапно я заметил на улице скопление народа. Стояла милицейская машина, рядом грузовик. Отчаянно визжа, к месту происшествия летел рафик «скорой помощи». Мы с Максом поспешили туда.
Когда мы подбежали, в открытый рафик вдвигали носилки. На них лежала девочка. Ее только что сбил грузовик.
— Видишь! А ты не веришь, — сказал я Максу.
— Так это же… — опешил он.
Я вернулся домой злой. Делаешь людям добро, а они не хотят верить! Но что-то еще сидело в душе. Какая-то зловещая догадка.
И вдруг меня осенило. Девочка! В прошлую субботу, до прыжка, мы с Максом не видели никакого уличного происшествия. Правда, мы с ним и о рыбалке не разговаривали. Тогда мы просто собрали портфели и пошли домой. Может быть, девочку сбило позже? Вряд ли… Если бы возле школы случилось такое, нам бы наверняка сообщили об этом в понедельник, чтобы еще раз напомнить о необходимости соблюдать правила движения. Выходило, что это я убил девочку своим возвращением назад. Рыбаков спас или не спас — еще неизвестно, а девочку уже угробил. Вот она, непредвиденная флуктуация хода времени…
Я схватил часы и опять полетел назад, в школу. Во времени, разумеется. На этот раз я не стал предупреждать Макса, а сразу повлек его за собою на улицу.
— Куда ты летишь? — недоумевал он, едва поспевая за мною.
— Нужно предотвратить несчастье!
Мы прибежали к тому месту и проторчали там битый час, кидаясь на всех мало-мальски похожих девочек, дабы предотвратить беду. При этом едва не угодили в милицию. Происшествия не случилось, однако я не уверен, что благодаря нам. Неизвестно, проходила ли мимо та девочка. Неизвестно, проезжал ли тот грузовик, ибо номера я не запомнил. Может быть, в этом повторе времени девочка пошла по другой улице? Откуда я знаю!
«Да, это тебе не повторение гола по телевизору, — подумал я. — Тут все тоньше».
Макс негодовал.
— Может, ты скажешь, наконец, чего мы здесь мечемся?! Чего ты бросаешься на третьеклассниц?!
— Мы спасли человека, — сказал я ему, вытирая пот. — Теперь спасем еще пятерых.
— Ну ты логопед… — протянул он.
И я начал снова рассказывать про льдину, убеждать. На этот раз Макс практически мне не поверил, но обещал все же сказать отцу об опасностях подледного лова в апреле. Настроение у меня было испорчено на два дня.
В повторный понедельник Макс, сияя, рассказал, что они все же ездили на Финский залив, никого не оторвало, никто и не думал тонуть.
— Вот так, прорицатель! — сказал он язвительно.
Этот случай заставил меня крепко подумать о своих возможностях. Не переоцениваю ли я их? Заманчивая перспектива стать благодетелем человечества, исправлять роковые случайности на поверку оборачивалась томительной беготней по времени, этаким мельтешением; причем когда я довел этот вариант до логического конца, то получилось, что я вообще не смогу двигаться дальше, буду вечно торчать, а вернее, дрожать возле какого-то момента времени, хотя бы в ту же прошедшую субботу.
В самом деле, на Земле ежедневно происходит масса роковых случайностей и катаклизмов, печальных последствий которых можно было бы избежать, если бы знать о них заранее. В ту же субботу, то есть уже в повторную субботу, сидя у телевизора и размышляя о своей миссии в истории, я узнал из программы «Время» о землетрясении в Перу. Погибло несколько тысяч человек.
По идее мне нужно было опять прыгать назад и посылать срочную телеграмму в Перу, или в ООН, или не знаю куда с предупреждением об опасности. Даже если предположить, что мне сразу и безоговорочно поверят, что тоже представлялось сомнительным, я не мог гарантировать эффективности своего шага. В тот повторный отрезок времени, когда в Перу могли спать спокойно, убежав подальше от эпицентра, на Земле случились бы другие роковые события, которых в первый раз не произошло. Тут полная аналогия с девочкой, попавшей под машину. Выходило, что я одной рукой спасал, а другой убивал. При этом спасал я погибших случайно, по воле небес, как говорится, а те, кто умирал при повторе событий, были исключительно на моей совести. Ведь они уже благополучно проскочили данный отрезок времени и лишь благодаря тому, что я заставил их жить вторично, попали в страшную переделку.
Я футбольный болельщик, хотя и не принадлежу к «фанатам», заполняющим тридцать третий сектор стадиона имени Кирова. Так вот, рассматриваемую ситуацию можно сравнить с повторным пенальти, когда вратарь взял мяч, а судья просит перебить. Конечно, при повторе мяч влетает в сетку. Мне всегда обидно за вратаря, я ему сочувствую.
Мог ли я по своей воле уподобить тысячи людей на Земле этому вратарю, уже взявшему мяч, но проигравшему при повторе?
Мне вспомнились два крылатых изречения, как нельзя лучше подходящие к моим выкладкам. «Благими намерениями вымощена дорога в ад» и другое, попроще: «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих».
Это цинизм, согласен. Ведь речь идет о человеческих жизнях. Но это честный цинизм.
Я решил не взваливать на себя обязанности врача-реаниматора «скорой помощи», тем более что моя «скорая помощь» мчалась к больному так неосторожно, что по пути наносила увечья здоровым.
Кроме того, в одиночку всюду не поспеешь. Мои альтруистические порывы на деле выглядели бы так: предупредил кого-то, спас, узнал о новом несчастье, прыгнул назад, предупредил, узнал, прыгнул, предупредил, узнал… И так до бесконечности.
«Прыг-скок, прыг-скок — обвалился потолок», как поется в одной милой песенке.
Мне страшно было подумать только об одном: что же будет, если беда случится с близким человеком? Однако проще решить, чем сделать.
Первые недели обладания часами, изрядно растянувшиеся для меня из-за бесконечных повторов, уже создали мне непререкаемый авторитет человека, предсказывающего будущее.
Странно, правда? Я знал только прошлое, а выходило, что угадывал будущее.
Ко мне беспрестанно обращались за пророчествами. Сначала мои одноклассники, потом их родители, потом друзья родителей… Популярность росла, как снежный ком. Я стал домашним пророком. Убедившись, что мои предсказания точны, ко мне валом повалили люди, беспокоящиеся о своем завтрашнем дне.
Людей чрезвычайно интересует будущее. Даже такой пустячок, как прогноз погоды на завтра, заставляет многих досматривать программу «Время» до конца. Несмотря на строгую научность синоптических прогнозов, это все равно выглядит маленьким чудом: вчера сказали, что сегодня пойдет дождь, и он в действительности пошел.