Во время совершения праздничного ритуала Великий Вор неслышным воровским шагом словно бы крался к добыче, умело пробирался по темным улицам верхнего города к своей цели, то и дело заглядывая в темные окна и как бы выискивая и высматривая в них любые возможные ценности, а простые воры следовали за ним чуть поодаль, освещая это действо факелами и выкрикивая одобрительные (или не очень слова). Они оценивали каждый жест, каждое движение Великого Вора и как бы внутренне соизмеряли их со своими собственными воровскими навыками, вполголоса переговариваясь между собою, мысленно ставя себя на его место. Это был первый акт постановки.
Второй акт начинался тогда, когда Велвор находил, наконец, подходящий дом, городское заведение или подвал и скрывался в его внутренностях для совершения ритуальной кражи. Пока простые воры толпились снаружи, обсуждая выбор своего предводителя, общие достоинства или недостатки выбранного им места кражи, мастерство проникновения, выбор инструментария и еще множество различных, понятных только ворам мелких и крупных подробностей, Велвор орудовал внутри и на этом оканчивался второй акт праздничного действа.
В третьем акте Велвор выходил к простым ворам и демонстрировал им свою добычу. Если добыча оказывалась подходящей (а по-другому и быть не могло) воры приветствовали уже содеянное ритуальное воровство громкими одобрительными криками, а потом разбегались по ночному городу и приступали к его повальному грабежу. Каждый простой вор в эту праздничную ночь пытался совершить какую-нибудь необычную кражу, втайне надеясь переплюнуть и превзойти в праздничном воровстве самого Великого Вора.
Четвертый, заключительный акт считался самым второстепенным и незначительным - Велвор должен был лично доставить свою добычу в Главную Воровскую Сокровищницу. Это был даже не акт ритуального праздничного воровства, а скорее его личный ежегодный триумф. Велвор торжественно шествовал со своей добычей через подвергавшийся праздничному ограблению город и демонстрировал занятым делом ворам свою добычу, как бы подвигая каждого из них к совершению личного воровского подвига. Он шел через город в окружении Консортов и своей воровской охраны, время от времени потрясая тяжелой золотой статуэткой, или держа в поднятых руках роскошное золотое ожерелье, развернутое меховое манто, или раскрытую шкатулку со сверкающими драгоценными каменьями внутри.
Во время этого шествия он как бы говорил простым ворам: "Смотрите воры, насколько все еще богат этот город. Насколько он полнокровен и полон самыми разными сокровищами. Вам нужно только приложить усилия и найти их. Старайтесь сегодня как следует и Мать Луна ваша вам сегодня поможет, а там и воровская удача обязательно вам улыбнется. Старайтесь лучше, воруйте лучше, а обо всем остальном позабочусь я и наша всемогущая Мать Луна!" И простые воры с огромным воодушевлением воспринимали этот древний воровской призыв, они ликовали и кричали Велвору, который был так счастливо удачлив сегодня, различные воровские приветствия, восхваляли и приветствовали его, ласково шутили с ним. Они ликовали вместе с ним и ночной город, наполненный криками ограбляемых обворованных верхних, наполненный звоном разбиваемых стекол, треском проламываемых дверей, подсвеченный заревами пожаров, словно бы ликовал тогда вместе с ними. Он бывал очень хорош собой и красив в праздничную ночь, этот пылающий, стонущий, хрустящий разбитыми стеклами город, красив особенной воровской красотой.
Вот собственно и вся праздничная ночь.
Пока простые воры грабили верхний город, воровская верхушка спокойно возвращалась в Канализацию, Велвор относил свою добычу в Главную Сокровищницу, а потом принимал участие в роскошном праздничном ужине, за которым он уже свободно давал волю всему своему остроумию и не стеснялся в откровенных оценках происходящего наверху праздничного грабежа.
Возможно, все это имело смысл в древние времена, когда в верхнем городе водилось и серебро, и золото, и подходящие для кражи предметы роскоши, но с оскудением городских запасов сакральность постепенно ушла из этого действа, а ее место постепенно занял сначала ритуал, а со временем и ритуальная постановка. Но, как известно, большинство простых воров ужасно традиционны, и прекратить все это, а значит, и пойти тем самым против Древнего Правила, противопоставить себя ему уже никто из Велворов просто не мог. Просвещенная и посвященная во все важнейшие проблемы подземного сообщества воровская верхушка отлично все понимала, но ничего не могла с этим поделать, потому, что дорожила не только и не столько стабильностью своего положения, сколько общей стабильностью всей Канализации. Возможно, что только самим подобным положением вещей и можно было объяснить общий упадок Канализации, все эти повальные праздничные грабежи были словно бы некими этапами этого упадка, но идти против него уже никто из воров не мог, всех их просто несло по течению.
Да ведь и понимала все это только воровская верхушка, а простые воры и не хотели ничего ни понимать, они не хотели ничего прекращать. Наоборот, чем хуже шли дела, тем более рьяно они участвовали во всем этом действе, давно уже утратившем изначальный смысл, все они словно бы пытались при помощи этого древнего ритуала повернуть ход событий вспять, во время его проведения они словно бы надеялись и призывали на свои головы некое невероятное лунное чудо. Против такого напора воровских ожиданий уже не мог пойти ни один Велвор, поэтому ритуальное воровство неукоснительно совершалось из года в год, а сам праздник Дня Зимнего Луностояния сделался чуть ли не самым важным событием в годовом цикле жизни Канализации.
Пережив сегодняшний праздничный восторг по случаю восхода такой замечательно чистой, большой и полной луны, Велвор сейчас почти не сомневался, что случись сегодня снег или даже дождь его бы растерзали прямо на ступенях центрального выхода. Но, слава Матери Луне, все сложилось весьма хорошо и он уже почти не сомневался в том, что при помощи своей уловки с часами, с честью окончит сегодняшний праздник и у него в запасе будет еще один год, целый полновесный и продолжительный год, за который может случиться многое и в течение которого он обязательно придумает еще что-нибудь. Или не придумает, а совершит, какая разница? Главное, что один год в запасе у него точно есть.
Вот почему сегодня Велвор играл во все эти воровские игры с чувством большого облегчения по поводу полного и чистого лика Матери Луны, с верой в свою сегодняшнюю удачу, с надеждой на благополучное завершение сегодняшнего праздника. До краев наполненный и этими чувствами и этим пониманием происходящего он приступил к исполнению своей роли в сегодняшней постановке.
Велвор пробирался по темным и грязным улицам верхнего города в окружении охраны и воровской верхушки, и завидев подходящее окно или дверь, демонстративно подходил к нему поближе, внимательно осматривал, что-то говорил себе под нос совсем тихо и неразборчиво, а потом отрицательно качал головой и шел дальше. Когда он подпрыгивал, чтобы заглянуть в очередное темное окно, то видел в нем свое подсвеченное неровным светом факелов отражение, которое было непроницаемо темным и зловещим. Иногда ему казалось, что это не его отражение, а кто-то зловещий и темный подпрыгивает одновременно с ним с другой стороны окна и всматривается в него - Велвора, а за спиной этого черного тоже стоит армия других черных и подсвечивает его прыжки своими факелами. Вероятно, это было следствие пережитых им сегодня треволнений, и он понимал это, но все равно - зрелище каждый раз выпрыгивающий с той стороны стекла темной фигуры угнетало его.
Но играть свою роль в сегодняшнем воровском представлении ему все равно было нужно, это была его главная обязанность перед воровским сообществом на время сегодняшней праздничной ночи, вот он и прыгал чуть ли не под каждым окном, и осматривал чуть ли не каждую встречную дверь, слыша за своей спиной приглушенные комментарии простых воров: "да ну что это такое", "я бы в такое ни за что не полез", "да, бедновата хибарка, бедновата", "зачем к такому окну вообще подходить ведь видно же, что за ним уже давно ничего нет", "да здесь уже везде так" и тому подобное.