Он пригнулся и закрутился вокруг меня. Я тоже нырнул и посмотрел ему в глаза. Это были маленькие черные глаза, и они мерцали, как будто он потерял часть своей уверенности в себе. Он понял, что я другого класса, чем мужчина на кровати. Меня бы так просто он не убил.
У меня было порезано пальто. У него была кровоточащая левая рука. Пока что он занимал второе место в этом конкурсе.
Мы обернулись у изножья кровати. Это было маленькое пространство. Мы были примерно на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Моя правая рука была свободна, в левой у меня был Хьюго. Мужчина сделал ложный маневр влево, затем подошел в низкой стойке и ударил меня ножом в живот. Я отпрыгнул назад и тоже ударил его стилетом. Кончик стилета поцарапал ему лоб.
Он отклонился в сторону и пнул меня в промежность. Я отступил в сторону, схватил его за лодыжку и потянул вверх. Он упал навзничь. Взяв его ногу в правую руку, я рубанул стилетом. Он упал на кресло. Наконечник Хьюго разрезал карман пальто мужчины. Выпал тяжелый револьвер и коробок спичек.
Когда я набросился на него, он яростно зарычал и пнул меня ногой по коленной чашечке. Я отвернулся достаточно, чтобы получить удар высоко на внутренней стороне ноги. Сила удара отбросила меня к другой стене. Когда я снова увидел его, он поднял правую руку над головой, а лезвие ножа было зажато между его большим и указательным пальцами. Моя рука метнулась к карману пальто, и пальцы сжали «люгер».
Он наклонился вперед и выпустил нож. Я выстрелил через карман, когда он прогнулся еще сильнее. Выстрел Вильгельмины прозвучал, как выстрел пушки в пещере. Она проделала большую дыру в спинке кресла как раз в тот момент, когда летел метательный нож. Во время стрельбы я отступил немного влево. Нож проткнул мне штанину и вонзился в стену.
Мужчина скатился со стула. Он поднялся на ноги с револьвером в руке. Я хотел снова выстрелить, когда он выбежал за дверь. Я попытался отойти от стены. Моя штанина была крепко прибита ножом к стене. Я вырвался и побежал к двери. Я услышал шаги, грохочущие вниз по лестнице. Я был в коридоре, когда под дверями вспыхнул свет. На лестнице я услышал снаружи еще два выстрела. Я бросился вниз по лестнице и открыл входную дверь.
Майк стоял на тротуаре под дождем. Его волосы прилипли к голове. Он вяло махнул мне рукой, затем споткнулся о бампер «крайслера». Он прижал левую руку к животу, где дождь смывал кровь, просачивавшуюся между его пальцами. Он посмотрел на меня полуслепо. Первый выстрел попал ему в правый глаз. Он соскользнул вниз, продолжая смотреть на меня. Он был мертв до того, как я добрался до него. Его убийцы нигде не было видно.
Я встал на колени рядом с ним и пощупал его пульс, хотя знал, что это бесполезно. Кровь утекала вместе с водой в сточную канаву. Майк. Майк. Почему ты не сидел в машине? Я протянул руку и закрыл один глаз. Я положил его правую руку на его левую. Он умер с искаженным от боли лицом. Он умер, потому что пытался помочь мне. Я получил это задание менее недели назад, и четыре человека уже были мертвы, пятеро, если включить одного из их людей. А я даже не знал, кто такие "они". Вдалеке я услышал сирены. Приедет полиция, скорая помощь, Скотленд-Ярд. Потом я кое-что вспомнил. Я отошел от тела Майка и вернулся к входной двери. У дверей собралась небольшая толпа в халатах и ночных рубашках. Бигуди и небритые лица. Все пытались увидеть мертвеца снаружи. Но они остались за дверью, потому что шел дождь.
Я протиснулся мимо них и вернулся вверх по лестнице. Сирены завыли совсем рядом. У открытой двери комнаты 22 стояла небольшая группа людей. Они остановились в коридоре и что-то бормотали друг другу. Я проигнорировал их вопросы, вошел и закрыл дверь. Затем я вынул Вильгельмину из пробитого кармана и запихнул ее обратно в наплечную кобуру. Мои глаза исследовали голый деревянный пол.
Во время борьбы спичечный коробок был заброшен под кресло. Я наклонился и поднял его. Обложка была лавандовой. Черными буквами было написано Cheerio Club, Виктория, Гонконг. Я положил его в карман и обыскал вещи мертвеца. Мне нравился испорченный Times , готовый клей и дешевый блокнот в линейку. Я не нашел ничего другого, когда появился Скотленд-Ярд. Через час я сидел в кабинете посла и разговаривал по телефону с Хоуком.
Посол оставил меня одного в своем кабинете. Я был на краю стола. Хоук сказал: «Возможно, ты прав, Картер». Голос у него был деловой и серьезный. — Кажется, есть связь.
— Уверен, сэр. В записке говорилось, что 100 миллионов долларов в золоте должны быть на борту джонки в гавани Гонконга. А название на спичечном коробке принадлежало Cheerio Club, тоже из Гонконга. Может, там я что-нибудь узнаю.