— Не думаю, что я вас понимаю.
— А здесь на ковре мел. — Доктор Фелл внезапно указал в сторону кресла-трона. — Почему на ковре должны быть отметки мелом? Я обеспокоен, джентльмены, — все это не имеет смысла.
Боском, словно опасаясь, что доктор Фелл займет кресло, быстро сел в него, скрестил на груди худые руки и устремил сардонический взгляд на доктора.
— Кто бы вы ни были, сэр, и какое бы официальное положение ни занимали, я готов ответить на ваши вопросы. Признаюсь, что я ожидал… э-э… испытания, но наша беседа происходит абсолютно неформально. Я не могу понять, почему не имеет смысла то, что я пролил кувшин молока или растоптал на ковре кусочек мела. Видите тот плоский предмет за диваном? Это складной бильярдный стол… Не хочу торопить вас, сэр, но что именно вы хотите знать?
— Извините, сэр, — послышался голос из двери в спальню. Пирс, выглядевший встревоженным, отсалютовал доктору Феллу. — Думаю, вы могли бы задать им кое-какие вопросы, если вы не сочтете мои слова неуместными.
Боском выпрямился.
— Я вошел сюда позвонить по телефону, — продолжал Пирс, расправив плечи, как будто выходя на футбольное поле, где его ожидали сержантские нашивки, — прежде чем этот джентльмен пришел взять покрывало с того дивана. На нем были кое-какие вещи, сэр, и он затолкал их под диван.
Боском быстро поднялся, но Пирс прошел мимо него к дивану и стал шарить под ним. Он извлек пару ботинок с облупленными носами и стертыми подошвами, заляпанных еще мягкой грязью. В один из них была засунута пара грязных хлопчатобумажных перчаток.
— Я подумал, что лучше сообщить вам, сэр. — Пирс взмахнул ботинками. — Эти перчатки порваны на костяшках пальцев, и к ним пристали маленькие осколки стекла. А это окно… — Он подошел к окну, где сквозняк шевелил портьеру. — Я осмотрел его сразу, сэр, так как подумал, что кто-то может прятаться за занавесом. Там никого не оказалось. Но под окном валяются осколки. Тогда я поднял занавес, вот так.
Окно действительно вызывало вопросы. Одно из стекол под запиравшим его шпингалетом было разбито. И даже на расстоянии были видны следы грязи на белом подоконнике, оставленные скользнувшей ногой.
— Что скажете, сэр? — осведомился Пирс. — Эти башмаки больше подошли бы мертвецу, чем белые туфли, которые на нем сейчас, верно? Лучше спросите этих людей, не пролез ли он в окно… Тем более что за ним дерево, на которое даже ребенок мог бы взобраться без труда.
После долгой паузы Мелсон повернулся.
Стэнли вновь сотрясался от жуткого смеха, стуча ладонью по спинке кресла.
Глава 4
ЧЕЛОВЕК НА ПОРОГЕ
— Мой друг болен, — спокойно объяснил Боском. Но в глазах, контрастируя с непроницаемостью суховатого, с резкими чертами лица, светился страх — страх не перед намеком на его виновность, а перед чем-то сокрушительным и абсолютно непредвиденным.
Что делает ситуацию еще худшей, подумал Мелсон. Человек, который не замечает разбитого окна и пятен грязи на подоконнике, не преступник, допустивший оплошность, а просто безумец.
— Мой друг болен, — повторил Боском, прочистив горло. — Позвольте мне дать ему немного бренди… Возьмите себя в руки! — сердито огрызнулся он на Стэнли.
— Господи, вы извиняетесь за меня? — осведомился тот, перестав смеяться. — Значит, я болен? И конечно, не в состоянии о себе позаботиться? Пожалуй, я выложу карты на стол. — Стэнли широко ухмыльнулся. — Хэдли скоро будет здесь и оценит это… Роберт, мальчик мой, — обратился он к констеблю с бравадой, которой не соответствовало нервное подергивание век, — черт бы побрал вас и всю вашу дрянную компанию… — Он повысил голос и судорожно глотнул. — Вы знаете, кто я? Знаете, с кем говорите?
— Меня интересовало, — отозвался доктор Фелл, — когда вы сообщите нам это. Если я правильно помню, вы были старшим инспектором отдела уголовного розыска.
Стэнли медленно огляделся вокруг.
— Ушедшим в почетную отставку, — добавил он.
— Но, сэр, — запротестовал констебль, — разве вы не собираетесь допросить их?
Доктор Фелл, казалось, не слушал.
— Дерево! — внезапно рявкнул он. — О боже! О Бахус! О моя старая шляпа! Ну конечно! Это ужасно. Скажите… — Он оборвал фразу и повернулся к Пирсу с благодушным видом. — Отличная работа, мой мальчик. Безусловно, я допрошу их. Но сейчас у меня есть для вас поручение. — Он достал записную книжку и карандаш и начал писать, продолжая говорить. — Кстати, вы дозвонились Хэдли?
— Да, сэр. Он сказал, что выедет сразу же.
— А парень, который расследует дело в универмаге?
— Инспектор Эймс. Мистер Хэдли обещал, что захватит его, если сможет найти.
— Отлично. Возьмите это, — доктор Фелл вырвал листок из книжки, — и не задавайте вопросов. Это шаг к повышению. Поторапливайтесь! — Он посмотрел на Стэнли, которому Боском принес полный стакан бренди. — Не хочу торопить вас, джентльмены, но чувствую, что мой друг старший инспектор придет в ярость, обнаружив эти ботинки. Вам не кажется, что пора объясниться? И на вашем месте я бы не пил это бренди.
— Убирайтесь к черту! — огрызнулся Стэнли и залпом опустошил стакан.
— Спокойно! — Доктор Фелл повернулся к Боскому. — Лучше отведите его в ванную, иначе… Вот так. — Он подождал, пока Боском увел Стэнли и вернулся, потирая руки, таким же нетвердым шагом, как его компаньон. — Этот человек на грани нервного срыва. Может быть, вы расскажете мне, что произошло здесь этим вечером?
— А может быть, — с неприятной улыбкой отозвался Боском, — вы сами угадаете? — Подойдя к серванту, он вынул пробку из графина и повернулся. — Дам вам только один намек. Я не хочу, чтобы этот псих задушил меня, когда узнает, что я пытался сыграть с ним шутку… Если хотите, я готов признать, что разбитое окно выглядит странно…
— Мало сказать. Оно может отправить вас на виселицу.
Рука Боскома дрогнула.
— Разумеется, это чепуха. По-вашему, какой-то грабитель влез в это окно, мы проткнули его стрелкой от часов, надели на него новые туфли и вынесли за дверь? Право, весьма необычная процедура! Зачем нам это делать? В грабителей, как правило, стреляют.
— Насколько я знаю, у вас имелся пистолет.
— А насколько я знаю, — задумчиво промолвил Боском, склонив голову набок, — нет ничего незаконного в том, чтобы разбить собственное окно и иметь старые ботинки. Окно разбил я, и ботинки принадлежат мне. Почему я это сделал, вас не касается, но утверждаю, что окно разбил я.
— Знаю, что вы, — спокойно ответил доктор Фелл.
«Неужели здесь все сошли с ума?» — подумал Мелсон. Он уставился сначала на доктора, потом на маленького человечка, которого эти слова, казалось, обеспокоили сильнее, чем все сказанное ранее.
Доктор Фелл повысил голос:
— Я хочу знать все прочие «зачем» и «почему». Хочу знать, почему Стэнли прятался за этой ширмой, а вы сидели в большом кресле, когда мистер Икс поднимался по лестнице. Хочу знать, почему вы приготовили эти ботинки и перчатки, почему тщательно вычистили пепельницы и вымыли стаканы. Хочу знать, за кого так испугалась Элинор Карвер, увидев мистера Икс, лежащего на вашем пороге… Короче говоря, — доктор Фелл махнул рукой и с любопытством покосился на испанскую ширму, — я хочу знать правду. А в доме, где все навыворот, это весьма утомительный процесс. Хе-хе-хе. Я бы не удивился, обнаружив кого-нибудь ходящим по потолку. Фактически кажется очевидным, что кто-то уже это сделал…
— Прошу прощения?
— Что кто-то уже ходил по потолку. Я ясно выразился? Вижу, что нет. Черт побери, — дружелюбно добавил он, — позвольте старику быть немного шарлатаном!.. Добрый вечер, сэр. Вы мистер Иоханнус Карвер?
Мелсон круто повернулся. Он не слышал шагов — мягкий ковер предоставлял всем возможность внезапного появления. Мужчина в дверях совсем не походил на маленького, замшелого дедушку, каким Мелсон представлял себе Иоханнуса Карвера. Иоханнус был мускулистым человеком ростом более шести футов, хотя сутулость зрительно делала его ниже. Когда они впервые увидели его, он уставился на тело под покрывалом, проводя рукавом по лбу с не столько испуганным, сколько озадаченным и взволнованным видом, как будто смотрел на ребенка, порезавшего палец. У него были куполообразный череп с короткой седой щетиной, мягкие светло-голубые глаза, окруженные морщинками, тяжелый подбородок, нерешительный рот и сморщенная шея. Он пришел в полосатой пижаме; штанины были заправлены в древние резиновые сапоги.