Выбрать главу

— Я готов ответить на тысячу вопросов, дорогая Муха, если ответы на эти вопросы разгуливают по извилинам моего мозга в ожидании, когда я открою им ворота… Если же они не разгуливают…

— Вы говорите очень запутанно, — перебила его Муха, — а у меня очень простой вопрос: обман или не обман не говорить правду?

— Гм… На мой взгляд, обман — это говорить неправду.

— А не говорить?

— Гм… Это значит не говорить неправду.

— А если не говорить правду?

— То есть говорить ложь?

— Нет, ничего не говорить.

— Ни лжи, ни правды?

— Нет, говорить, но не говорить правду.

— Гм… Или твои, или мои мозговые извилины пострадали от знакомства с человекообразными обезьянами. Ты сказала, что я говорю запутанно, а между тем я сам заблудился в дебрях твоего вопроса. Может быть, это происходит от косноязычия, которым страдают некоторые школьники, но я до сих пор не замечал у тебя такой болезни.

Муха обиделась.

— Вы сказали очень много слов, но я ничего так и не поняла…

— Но я тоже не понял тебя!

— Но у меня действительно очень простой вопрос… Я не рассказала про вас папе и маме. Хорошо это или плохо?

— Плохо, дорогая Муха! Очень плохо! Теперь мне ясно, что тебя беспокоит: ты утаила правду от родителей. Так?

— Так…

— Но раз тебя одолевают угрызения совести, значит, ты понимаешь, что утаить правду — это то же самое, что обмануть. Всегда полагайся на свою совесть: она очень точно разъясняет человеку, как он обязан поступать.

— Полагаться на совесть, — задумчиво повторила она, — странно, что мне в голову не пришла такая мысль раньше…

— Хочу обратить твоё внимание, Муха-мушка, на то, что человек, теряющий совесть, в одну минуту превращается в животное! Собственно, совесть — один из главных признаков, которые отличают человека от животного.

— Я расскажу сегодня про вас папе и маме.

— Гм… Не убеждён, что это доставит им большое удовольствие, но уверен, что решение ты приняла правильное… А теперь, Муха, давай посмотрим, что происходит за второй дверцей наших часов…

Он распахнул дверцу, и в столовую широкими клубами повалил белый холодный пар.

— Там мороз! — вскрикнула Муха.

— Как видишь, я не напрасно рекомендовал тебе запастись тёплым обмундированием, — сказал часовой мастер, поспешно прикрывая дверцу. — С тех пор, когда мы побывали в древнем мире, минуло не мало тысячелетий, и природа там явно претерпела изменения. Одевайся, Муха, и в путь! Ну, что же ты медлишь?

В темноте мухиных глаз блеснули две молнии.

— Если там мороз и снег, — сказала она, улыбаясь, — значит, мы сможем путешествовать на лыжах! Больше всего на свете я люблю лыжи!

— Но у меня нет лыж, Муха…

— С прошлой зимы у нас в кладовке стоят лыжи моей двоюродной сестры. Мне кажется, они будут вам как раз впору.

— Великолепно, Муха! — Довольный Великанов потёр ладонь о ладонь. — Готов посостязаться с тобой в беге, несмотря на то, что ты в шесть раз моложе меня! Это будут первые лыжные соревнования в каменном веке!

Пока она доставала лыжи и переодевалась, он нетерпеливо расхаживал по столовой и напевал гулким басом:

Ах, куда, куда спешишь, Пара лыж, быстрых лыж? Современный человек Мчит на лыжах в древний век! Ах, куда ты угодишь, Пара лыж, быстрых лыж?

Через четверть часа Великанов и Муха с некоторым трудом протиснулись между золотистым маятником и боковой стенкой часов. Ещё не улетучились окутавшие их клубы пара, а Муха уже почувствовала острый, холодный, ни с чем не сравнимый запах свежего снега. Она глубоко и с наслаждением вздохнула и зажмурилась от нестерпимого блеска сугробов. Это было совершенно поразительно — за несколько секунд из жаркого лета попасть в морозную зиму!

Они вышли в эту зиму прямо из снега: дверца волшебных часов, открываясь, разворотила высокий сугроб, и Муха увидела обратную сторону равномерно покачивающегося маятника. Густой пар скрыл от её глаз столовую, но она ясно слышала, как на кресле жалобно мяукает испуганная холодом кошка. Девочка поспешно захлопнула дверцу и огляделась.

Вокруг, насколько хватало глаз, лежала белая, искрящаяся в лучах полуденного солнца равнина. Маленький часовой мастер в детской шубке уже стоял на лыжах впереди её, опираясь на широко расставленные палки. Шапка-ушанка смешно топорщилась на его голове, и на бороду свисали незавязанные тесёмки.

Муха стала на лыжи. На ней был зелёный спортивный костюм, и она подумала, что Великанову в шубе и валенках будет, пожалуй, трудно угнаться за ней.