Обезьяна допятилась до отвесной скалы, упёрлась в неё хвостом и поднялась на задние лапы. Казалось, она приготовилась грудью встретить смертельного врага.
— Ага! — тихонько воскликнул часовой мастер. — Молодчина! Она приготовила передние конечности для борьбы! Посмотри, Муха, это волосатое страшилище стало походить немного на человека! Ну, конечно же, на человека! Хотя, пожалуй, для человека у этой обезьяны ещё слишком длинные руки и почти совсем отсутствует лоб…
— Да помолчите! — страдальчески прошептала Муха. — Лучше давайте придумаем, как её спасти!
— А тебе не кажется, что нам следует подумать, как спасти себя? Впрочем, тигр вряд ли сможет просунуть свою огромную башку в это круглое отверстие, куда с трудом могли влезть даже такие тоненькие и изящные существа, как мы с тобой!
Обезьяна явно не хотела сдаваться без боя. Она смотрела на тигра, ощеряя пасть, и угрожающе ворчала. Это был мощный самец, в котором угроза смерти вызывала не страх, а ярость. Шерсть дыбом поднималась на его плечах и загривке. Узенькие глаза самца побелели от ярости. А тигр медлил, только его гибкий хвост, увенчанный метёлкой волос, бил о землю всё чаще и чаще. Обезьяна согнулась, как сгибается борец на арене, ожидая нападения противника. Её длинные передние лапы теперь касались больших тяжёлых камней, густо рассыпанных у подножия скалы. Это был крепкий гранит, обвалившийся на поляну в ещё более древние времена, в пору какого-нибудь землетрясения.
Всё, что произошло следом за этим, было настолько быстрым и неуловимым для человеческого глаза, что Муха скорей догадалась, чем увидела, как обезьяна подхватила с земли огромный, тяжёлый камень и обрушила его на голову прыгнувшего тигра. Полосатый хищник, отброшенный в сторону бешеным ударом самца-обезьяны, упал на бок с размозжённым черепом и засучил лапами. Фонтаном на траву брызнула кровь.
Поражённые Муха и Великанов не смогли промолвить ни одного слова. Они молча смотрели, как самец всё ещё стоит, полусогнувшись, с камнем в передних лапах, и остервенело рычит на поверженного хищника. Может быть, он всё ещё не был уверен, что его враг убит.
— Ура! — наконец негромко выдохнул Великанов. — Я предвидел, что это получеловекообразный урод найдёт выход! Но что руководило им? Инстинкт самосохранения или зачатки разума? А может быть, и то и другое? Почему он схватил в передние конечности такой тяжёлый камень? Кто мне ответит на этот вопрос?
— Не говорите так громко, иначе обезьяна услышит вас, — сказала Муха. — Смотрите, как она разглядывает камень, которым убила тигра!
— Она не только рассматривает, но даже нюхает его!
— И лижет!
— Совершенно правильно! Кажется, обезьяна уверена, что с тигром расправилась не она сама, а кусок гранита! Чего доброго, она подумает, что это какой-нибудь особенный камень! Так и есть! Смотри, Муха, обезьяны спустились с деревьев и тоже рассматривают камень! Они даже не интересуются убитым тигром! Я думаю, что эта бесформенная глыба гранита потрясает их тупое воображение больше, чем в своё время человека потрясло первое ружьё.
Действительно, сгрудившиеся вокруг самца обезьяны, гортанно воркуя, со всех сторон тянулись к удивительному камню. Может быть, впервые за всю свою полную опасностей жизнь, они увидели, как был побеждён их лютый враг, но тёмный мозг ещё не мог понять, что не камень сам по себе сделал это, а их сородич, воспользовавшийся камнем, как оружием. Одна из обезьян даже попыталась выхватить камень из лап самца, но он зарычал так грозно, что все обезьяны испуганно шарахнулись в разные стороны.
— Уроды! — беззлобно выругался Великанов. — Вокруг валяются десятки таких же камней! Пошевелите же своими куриными мозгами! Однако интересно, что будет делать со своим камнем наш красавчик? Он-таки не хочет выпускать его из рук… прошу простить — из своих передних конечностей, потому что до рук ему ещё очень далеко… Ну, думай, думай, красавчик, если у тебя уже есть чем думать!
Самец сидел на корточках, любовно раскачивая кусок гранита с такой лёгкостью, словно это был резиновый мяч. Сейчас самец чуточку походил на футбольного вратаря, поймавшего мяч на линии ворот. Думал ли он о чём-нибудь? Глаза его бессмысленно моргали, не выражая никаких чувств. Может быть, устав, он внезапно с силой опустил камень на валяющийся в траве пальмовый орех.
Орех громко треснул.
Услышав треск, обезьяны умолкли и насторожились. Самец с любопытством наклонил на бок голову, торопливо отложил камень и поднял треснувший орех. Белый молочный сок стекал по его волосатым лапам.