— Вообще-то я здесь по другому вопросу. — Я продемонстрировал ему бланк требования на «Часослов». — Похоже, эту книгу направили сюда, к вам, на реставрацию.
— А откуда вам это известно?
Я не стал рассказывать о несанкционированном вторжении в хранилище.
— Попросил людей проверить, на месте ли она. На полке ее не оказалось.
Держа бланк заказа рукой, затянутой в хлопковую перчатку, Гроут подошел к своему столу и открыл амбарную книгу.
— Что ж, на сей раз информация у вас правильная. Она должна быть здесь. — Он отпер решетчатую дверцу отсека, где хранились предназначенные к реставрации книги, нашел большую серую коробку и понес ее к рабочему столу с таким видом, точно она была набита взрывчаткой.
«Спокойно, — твердил я себе. — Не подавай виду, что ты здесь лично заинтересован».
— Не возражаете, если я взгляну на нее хотя бы одним глазком? — робко осведомился я.
— Не положено. К тому же объемы реставрации еще не ясны. И если вдуматься хорошенько, — с этими словами Гроут взялся за бечевку, которой была обвязана коробка, — ваши мотивы — тоже.
— Да это для одного читателя.
— Правила вам известны.
— Только намекните, что мне нужно сделать, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на этот «Часослов»! — взмолился я. — Пожалуйста!
— Гм. Так, дайте подумать. О, у меня идея! Давайте оформим это как учебный эксперимент. Только прежде вам необходимо прочесть памятку о том, как правильно разрезать страницы. После взглянем на эту книгу вместе.
Гроут свернул пластиковую бечевку, которой была обмотана коробка, в виде восьмерки и попросил меня принести папку на пружине, которую условно можно назвать «Сборником премудростей Ирвинга Гроута». Там хранились следующие труды: «Заметки о правильном использовании карандаша», «Процедуры по избежанию порчи влагой и водой», «Ответственность работника по почтовой пересылке», а также «Правила обращения с фоторепродукцией книги». Лишь тщательно перелистав все эти основы премудрости, я нашел нужный мне материал и досконально проштудировал текст под названием «Невскрытые издания: Общие директивы и ограничения». И вот наконец Гроут извлек из коробки заветный «Часослов».
— И каковы же прогнозы? — осведомился я, с трудом сдерживая нетерпение.
Гроут ощупал края, обложку и корешок книги, затем легонько потряс ее.
— Крошки надо вытряхнуть, — с отвращением пробормотал он. А потом наконец открыл книгу — казалось, на это ушла целая вечность — и приложил ее страницей к щеке, ласково, как мать, проверяющая, нет ли у младенца температуры. — Не сидите без дела, Шорт. Тащите сюда журнал и измеритель влажности.
Я повиновался, а затем сидел и наблюдал, как Гроут вкладывает «язычки» измерителя влажности между двумя страницами книги.
— Так я и думал. Уровень содержания влаги выходит за все допустимые пределы.
Мне уже доводилось видеть, как действует этот прибор, и я знал, как легко манипулировать данными и увеличивать показания, если прижать страницы поплотнее. Но возражать Гроуту было бесполезно.
— Может, стоит быстренько перелистать эту книгу, чтобы убедиться, нужно ли ей срочное лечение? — робко предложил я.
— Мы тут ничего не перелистываем, Шорт. Надо двигаться постепенно, от титульного листа. Это облегчает нагрузку на корешок.
Спустя еще несколько минут Гроут добрался до гравюры. Я стоял сбоку, и разглядеть ее толком не получалось. Терпение мое вконец истощилось.
— Мистер Гроут! А ну-ка переверните эту страницу обратно!
Он только того и ждал. Тут же закрыл книгу и отодвинул ее на край стола, от меня подальше.
— Займетесь своими изысканиями позже, когда я завершу предварительную обработку.
— Но…
Гроут поднял руки и продемонстрировал перчатки, выпачканные какой-то ржавой пылью.
— Вот это, Шорт, называется красной плесенью. А красная плесень, в свою очередь, означает, что какое-то время ваш драгоценный читатель не может иметь доступа к этой книге.
Он открыл журнал и сделал несколько записей: «Укрепить корешок. Проверить поля. Обработать пятна и места, пораженные красной плесенью. Подчистить пробельный материал».
Пытаясь держать себя в руках, я заметил:
— Можно подумать, вы дворец реставрируете.
— Здесь у нас работа значительно тоньше и сложнее.
— Вижу, вы просто не хотите выполнить мою просьбу, мистер Гроут.
Он окинул меня тяжелым недоброжелательным взглядом:
— А вам она, видно, действительно очень нужна, Шорт. Чем можете объяснить свою столь не характерную для вас обычно заинтересованность, а?