Я выискивал в толпе Нортона, но он еще не подошел к турникету.
И тут раздался крик:
— Да как вы смеете?! Я не сделал ничего противозаконного! Вы меня слышите? Ничего! И уберите руки, немедленно, сию же секунду!
Широкоплечие охранники на выходе загораживали кричавшего, но голос я узнал немедленно.
Вытянул шею, мельком заметил тюрбан Сингха. Потом вдруг появился Нортон. Он прошел через турникет и улыбался во весь рот.
— Ты видел, кого они поймали? — спросил я.
— Еще бы! Я же говорил, что индикаторная лента может пригодиться.
— Так ты хочешь сказать…
— Просто любопытно было знать, догадается ли Динти проверить манжеты на брюках.
Глава 22
Джессон с поразительной живостью вскочил и бросился к «Часослову» (я все же решил не заворачивать его в подарочную бумагу).
— Так вы настояли на своем! Получили разрешение от начальства!..
— Не совсем.
— А я думал, библиотечные книги нельзя выносить из здания без чьей-то там подписи.
— Верно.
Он начал листать томик, но затем вдруг остановился.
— Нет. Сначала все же хочется послушать, как вы раздобыли этот раритет. — Ко времени, когда я закончил повествование о своем не санкционированном начальством поступке, Джессон пришел уже в полный экстаз. — Теперь попробуем разобраться, правильно ли я вас понял. Эта книга находилась в коробке, которая находилась в клетке, которая, в свою очередь, находилась в лаборатории в библиотеке, так?
— Именно.
— Нет, вами наверняка руководило ваше пристрастие к замкнутым пространствам!
— И еще — презрение к Ирвингу Гроуту.
— Ну а что будет, если он обнаружит пропажу?
— Риск минимален. Разве что он вдруг откроет коробку и заглянет внутрь. А до тех пор я в полной безопасности. Да, забыл сказать. Я заменил «Часослов» другой книгой, того же размера и веса.
— Очень умно. Что ж, теперь, полагаю, настало наконец время узнать, стоило ли все это таких усилий.
Джессон поднялся из кресла и с самым решительным видом устремился из салона в библиотеку. Войдя в нее, сразу же подошел к бюро, на которое заранее выложил «Хроники инженера».
— Так. Кладите свою книгу вот здесь, рядом, — распорядился он.
И вот начался процесс сравнения, для чего понадобился перевод отдельных отрывков и непрестанное метание между словарем и двумя книгами — той, что принадлежала Джессону, и той, что была похищена мной из лаборатории. К нашему разочарованию, разницы между английским и французским текстами выявить не удалось. Отметив неизбежные в случае перевода, но не имеющие принципиального значения отклонения в тексте, а также различия в шрифтах и дизайне книг, мы пришли к выводу, что «Часослов» отличается лишь гравюрой.
Как я уже объяснял Джессону по телефону, на картинке моего издания было изображено то, чего не имелось в его книге. А именно: в одном из отделений шкафчика хранились карманные часы. Но ни в одной из книг не говорилось о том, какой марки они были, не называлось имя их производителя и не объяснялось, куда делись те самые часы.
Однако даже этот прискорбный факт не испортил Джессону настроения.
— Неужели не понимаете? — воскликнул он. — Теперь мы с вами можем продолжить recherche du temps perdu.[27]
Я хотел забрать у Джессона «Часослов», полагая, что он ему больше не нужен, но тот воспротивился.
— Если не возражаете, я хотел бы снять фотокопию.
— Но…
— Вы же сами сказали, что книги еще долго не хватятся. — И, несмотря на все мои возражения, Джессон убрал «Часослов» в ящик стола.
Едва я вышел из «Фестиналенте», как начал беспокоиться о Ник. Чем меньше она будет знать об украденной книге, тем лучше для всех нас. Да супруга заживо сварила бы меня в котле с мамиными травками и снадобьями, зная, какой чудовищный проступок я совершил!
Я также решил умолчать о моей растущей привязанности к Джессону и о крупном вознаграждении, которое от него получил. И тем не менее Ник чувствовала во мне перемену. После той ссоры из-за карт таро мы жили практически раздельно, каждый спал в своей кровати. Ник заняла гостиную и мастерскую, мне достались спальня и моя клетушка. О ее присутствии в доме можно было догадаться лишь по звукам: скрипу затачиваемого карандаша, шороху бумаг, грохоту захлопывающейся двери холодильника, жужжанию фена, мелодиям любимых шансонеток, которые она мурлыкала себе под нос. А что касается меня… Я охотно пошел на это разделение, поскольку оно давало мне время для поисков безымянных часов.