А вскоре возникла опасность распространения желудочно-кишечных заболеваний среди живущих в палатках. Районный отдел здравоохранения обязал Гулгун за одну неделю сделать прививки населению нескольких кишлаков. Но так уж устроен человек: пока болезнь не схватит его за горло, он не желает думать о ней. Мало кто добровольно соглашался на прививку, считая ее пустой прихотью докторов. Тогда Гулгун вызвала в амбулаторию председателя колхоза Юсуфджана-ака и в присутствии нескольких колхозников сделала ему укол. И люди пошли к ней валом. В последующие дни Гулгун едва успевала управляться с делами.
— Наш Юсуфджан-ака тоже сделал прививку, — замечал кто-нибудь из дожидающихся своей очереди.
— Всем руководителям давно сделали. Наконец очередь и до нас дошла, — хмуро отвечал другой.
— Говорят, наша доктор-апа такой укол делает, что потом никогда болеть не будешь.
— Рука у нее легкая, совсем не больно…
— Добрая, видать…
Ласковым обращением с больными Гулгун очень скоро заслужила авторитет среди населения. Ранним утром приходила она в амбулаторию и до полудня делала уколы, перевязки, измеряла давление крови, давала лекарства, писала направления в районную поликлинику. Всю остальную часть дня она ходила от кишлака к кишлаку, от палатки к палатке, знакомилась с условиями, в которых живут люди, проведала многодетные семьи. Шофера, увидев ее на дороге, останавливали машины и подвозили. Иногда она ездила и на арбах, а чаще всего ходила пешком.
Проходили дни, недели, месяцы. На смену жаркому лету пришла осень с проливными дождями. Большинство семей въехало в новые дома. В садах уже убрали фрукты. Колхозники подбирали последние остатки хлопка с полей.
Гулгун все труднее становилось ходить по участкам: ныли ноги и ломило поясницу, а округлившийся живот тянул вниз. В Корасконе уже каждый знал, что доктор-апа ждет ребенка.
По вечерам, когда Гулгун и Караджан усталые возвращались домой, жена председателя Юсуфджана-ака приносила в их комнату две касы горячей еды и справлялась у Гулгун, не помочь ли ей чем-либо. Может, постирать что-нибудь или погладить?.. Ласково поглядев на Гулгун, она замечала: «Беременная женщина что бутон — как разрешится от бремени, так сразу же расцветет еще больше…»
Караджан видел, как самозабвенно отдается Гулгун своей работе, и только радовался этому. Наконец к нему пришла уверенность, что жене здесь не наскучит, и он перестал опасаться, что не сегодня-завтра она уедет обратно в Ташкент или к своим родителям. Население кишлаков души не чаяло в его жене, и ему это льстило. Люди уже считали Гулгун местной, и в разговорах между собой нахвалиться не могли ею. Караджан и не подозревал о способностях жены так легко сходиться с людьми, вызывать их на разговор. И надо было видеть, как они расстраивались, когда узнавали, что доктор-апа приехала сюда на временную работу, принимались ее уговаривать остаться тут навсегда.
Как-то вечером, придя с работы, Караджан спросил у Гулгун:
— Не можете ли вы, доктор-апа, завтра пройтись в сторону плотины? У нас заболел человек.
— Тот участок ко мне не относится, — сказала с улыбкой Гулгун. — Только на вас, так и быть уж, по знакомству, могу завести карточку.
— Но наши джигиты столько наслышаны о вас, что теперь хотят, чтобы их лечили только вы. Не отказывайтесь, доктор-апа, прошу вас.
— Тот участок Хефизхана-ака.
— Я поговорю с ним. Ведь у него нет серьезных причин для возражений.
— Что ж, поговорите, — согласилась Гулгун.
— Надо навести в нашем медпункте порядок. Позавчера один шофер поранил руку. Так в нашей аптечке даже йода не оказалось. Высох. Не смогли и бинта найти. Пришлось одному из джигитов разорвать майку, чтобы сделать перевязку. Как будто мы на фронте…
— Надо чтобы в вашем медпункте постоянно находился медработник. Поговорите об этом с райздравом.
— У меня по хватает на это времени. Эти переговоры я поручаю тебе. Думаю, лучшей кандидатуры, чем ты, в наш медпункт не подыскать.
— Вот к чему вы, оказывается, клоните, Караджан-ака! — засмеялась Гулгун.
— Ведь в твоем положении тебе будет удобнее у нас поработать.
— Вы мне позволите подумать?
— Конечно. И все же, я надеюсь, ты согласишься…
— Пожалуй.
— Благодарю тебя, моя прекрасная доктор-апа! — улыбнулся Караджан и осторожно привлек к себе Гулгун, погрузил лицо в ее душистые волосы.