Расина. Но если вообразить себе Америку без науки, то получится одна большая Небраска. Мы получим страну, живущую в шалашах. Ну, эти ребята в шалашах хотя бы чего-то хотят. Дайте им возможность заниматься наукой. Позвольте им работать.
— Это, пожалуй, еще более интересная теория.
— Ох, ладно, да. Ты веришь мне, — выпалил Хью. — Ты украл мои одежды, ты, несчастное дитя! Ты украл мою Лабораторию! Ты украл результаты моей работы! Но есть еще одна чертовски важная вещь, о которой ты не знал и потому не мог украсть! Так что я тебе ее отдал!
— Понятно.
— Ты не можешь обвинить Хью в недостатке великодушия. Ты разоблачил меня во всеуслышание во всей этой проклятой прессе. Ты науськал на меня своего сенатора. Сумел настроить против меня Президента. Ты деловой парень. Но знаешь что? У тебя нет ДУХА, детка! У тебя нет ДУШИ! Ты не способен ВЕРИТЬ! В твоей целенаправленной голове нет ни одной свежей идеи. Ты устроил облаву на бобровую нору, ты хотел разрушить гнездо и уничтожить выводок бобрят. Ну так у меня для тебя новость, Мыльник! Теперь ты сам настоящий бобер!
— Губернатор, это очаровательно. Вы сказали, что изучали меня. Я могу уверить вас, что также вас изучал. И многому научился. Вы человек фантастической энергии и таланта. Но что мне непонятно, так это почему вы выражаете свои требования в столь абсурдной и нецивилизованной форме.
— Сынок, это объясняется просто. Это потому, что я грязный бедняк, невежественный дикарь из болотной топи. Двадцать первый век не принес нам ничего элегантного сюда, в эту глушь. Они забрали нашу нефть, они выловили нашу рыбу, они отравили землю, они превратили Миссисипи в гигантскую сточную канаву, которая загрязняет залив на сотни миль вокруг. Потом начались ураганы, стало подниматься море. Какого черта вы требуете от нас там, в своем Бостоне! Мы имеем право жить не хуже других, мы имеем право на будущее! Мы, креолы, жили здесь четыре сотни лет! И мы хотим, чтобы здесь жили наши дети! Если бы у тебя были мозги, ты бы сразу бросил беднягу архитектора и пришел бы работать на меня.
— Мне не нравятся ваши методы.
— Черт возьми, но ты сам использовал такие же! Ты использовал то же самое! Черт, я не особо забочусь о методах! Ты бы принес мне лучшие методы! Ты бы выболтал их мне! Попробовал бы меня убедить!
— Эй, Хью, а как насчет меня? У меня тоже есть методы.
— Ты — прошлогодняя новость, мистер Белый. Ты сейчас нанят на работу, тебе посчастливилось с этой чертовой работой. Дай мне поговорить с Генетическим Чудом, мы сейчас достигнем понимания. Это уже для взрослых.
— Эй, Хью, — продолжал настаивать Кевин. — Мои методы все еще работают. Я разоблачил вас с этими гаитянами. Я выяснил это и переправил их за границу штата.
Хью презрительно повел бровями и опять обратился к Оскару.
— По моему мнению, мы сейчас в одной лодке. Если я удержу за собой Коллабораторий, я смогу распространить новое понимание в широком масштабе. В действительности я уже делаю это. Я уже сделал людей своего штата наиболее умным, наиболее способным и творческим народом на всем белом свете. Ты немного расстроил мои планы, но, черт, это уже в прошлом. Сейчас у тебя нет другого выхода, как помочь Хью. Ты рвался к власти со скрежетом зубовным, ты выискивал благоприятные возможности и скрывал свое прошлое. Сейчас ты вдвойне урод. Но! Если ты сейчас присоединишься к Хью и если приведешь на мою сторону свою любимую подружку, которая является источником множества достижений, тогда ты получишь возможность жить дальше и расти хоть до небес.
— Прежде всего мне хотелось бы перестать сердиться, Этьен.
— Пф! Настоящие игроки никогда не сердятся! К чему ты навешиваешь на меня все грехи? Я на самом деле признаю тебя. Мне нравится твое происхождение! Слушай, я добился в конце концов всего того, что ты сам планировал. Если Америка обустроится и придет в норму, тогда ты будешь в лучшем случае с самого краю. Ты всегда будешь сидеть прижав нос к стеклу и любоваться на то, как другие пьют шампанское. Тебе нечего будет делать. Ты превратишься в тень, ты будешь, незаметен, и так будет продолжаться до самой смерти. Но, сынок, если примешь участие в начинающейся революции человеческого сознания, то ты получишь этот чертов Массачусетс, я подарю его тебе.
— Эй, Хью! Хо! Ты всегда был таким сумасшедшим или только после наркотика?
Хью игнорировал вмешательство Кевина, хотя складка на его лбу стала жестче.
— Я понимаю, ты можешь повести на меня атаку за то, что я сделал. Валяй! Расскажи всем, что ты теперь урод вдвойне. Расскажи всем, что прежняя любовница сенатора, — а Мойра сейчас во Франции, кстати, — отомстила тебе за гнусный трюк, которым ты прикрывал его задницу. Твое выступление на публике будет напоминать выступление шпагоглотателей или пожирателей огня, ты примешь весь огонь на себя. Или просто найди здравомыслящее решение и переходи ко мне в офис. Ты будешь делать совершенно то же самое, что делал до сих пор. Но вместо болтовни о том, как народ будет жить по-новому, — черт возьми, слова вообще ничего не стоят, — ты будешь просто вдувать в людей этот новый путь. И когда ты так сделаешь, они уже не смогут повернуть назад. Так же, как ты, сынок. Как и ты, они уже никогда не вернутся назад.