— Нам удалось перебросить в Мажигизу еще один полк 24-й дивизии. Вместе с драгунами и первым полком надежно держат центр города. Но окраины и предместья кочевники грабят беспрепятственно. На остальных направлениях глубокие прорывы квендов и аинанцев ликвидированы. В трехсоткилометровой приграничной полосе повсеместно идут тяжелые бои — нам не хватает войск. Общие потери армии с начала войны на границе тридцать две тысячи погибших. Данных по мирным жителям у меня нет.
— Что с Жижисилахой?
— Все раненые доставлены в госпиталь. В том числе сорок два курсанта, из них пятнадцать тяжелые, трое в реанимации. Но Царь приказал готовиться вводить в Файдазавад все силы Учебного Центра кроме первого курса. Если будет приказ, мне придется даже второкурсников шестнадцатилетних вести в бой…
Маршал, помолчав, заговорил уж как мог проникновенно и почти плаксиво:
— Матушка, государыня, родная, заступись. Объясни ему что нельзя этих щеглов бросать против матерых разбойников и убийц. Их же как котят передушат. Там каторжанами такая злая тварь командует, просто бестия кровопийца. Никого не жалеет.
Саута, услышав, как главком положил трубку, кипя от гнева и страха, вскочила, набросив платье и все монаршие причиндалы, широкими шагами пошла в покои Наута. Зыркнув бешеными глазами на охранников, отогнала их с пути, толкнула со всей силы дверь и вломилась в комнату:- Ты с ума сошел уже совсем⁈ Наркоман долбаный! — Царица приблизилась плотно к Владыке, едва сдерживаясь, чтоб не схватить за ухо или не выцарапать глаза, — Младшекурсников на мясо хочешь пустить? Не нажрался крови еще?
— Успокойся, Женщина, — Наут пахнул кальяном и вином, отошел от нее и вальяжно улегся на диван, не запахивая халат, блестя волосатым и потным прокаченным прессом, — У каждого свой долг и свой час для уплаты долга. Они военные, должны быть готовы, что их час может настать хоть немедленно. У тебя есть другие предложения? Что может спасти страну сейчас кроме силы?
— Разум! — Саута стояла над мужем, держа руки по швам, — Надо договариваться. Надо уметь уступать. Всему свой час и настал час перемен. Нужно согласиться на реформы.
— Да, нужен Разум, но не твой. Он у тебя женский и пугливый. Ты не видишь всей картины. Уйди, не мешай мне сегодня поговорить с Великим Разумом. Он даст правильное решение. И мы его выполним, чего бы это ни стоило.
Владычица Гувуманги устало вздохнув, окинув взглядом лежавшее на диване когда ее так заводившее тело, горько опустила глаза и повернулась на выход. Прошла коридорами мимо покоев своих фрейлин, где было как обычно весело и шумно, вернулась к себе, упав на постель. Не зажгла свечи, пасмурное безлунное небо быстро за окном темнело, тьма заливала комнату. Женщина лежала без покрывала, вцепившись в подушку — вспоминала свой праздничный заезд в Жижисилаху. Как раздавала мальчикам торт, как сидела с ними за столом. Это она их втянула во все это? Или История все равно распорядилась бы их судьбой примерно также и без ее так кроваво повернувшейся интриги? Она не хотела думать о том, кто на самом деле виноват, не хотела искать себе оправдания. Тихо плакала, роняя в подушку слезы, чувствуя вину, бессилие, разочарование. Даже если игра будет выиграна, ей крови этих юнцов со своего сердца не смыть.
В детстве в родовом поместье в горах Махалигизы, где были вечные тепло, солнце и счастье, где ее так любили отец, мать, вся прочая родня, прислуга, деревья в саду и цветы в горшках и клумбах. В том чудесно радостном мире она игралась во дворе с маленькими ягуарами, гладила их и дразнила, восхищаясь их грацией и цветом нежной шерсти. Едва взрослея эти котята куда-то девались, но появлялись новые, и она не замечала перемен, не задумывалась об их судьбе. Мама с папой говорили, что «ребятки» просто приезжали погостить к ней. Там, в Жижисилахе, играясь и улыбаясь с курсантами, она чувствовала себя так же счастливо, как с теми ягуарчиками. Красивые озорные игрушки… Что делать? Как это прекратить?
На мониторе в скайпе светился значок «в сети» у Лейлы Маринез, поправила платье, уселась перед столом и позвонила ей:
— Наут обезумел! Хочет угробить весь Учебный Центр. Ты же говорила что он отречется! У нас за два дня триста трупов в городе! Больницы битком!
— Успокойся. Ты знала на что шла. И все идет плану, — Лилит смотрела спокойно и уверенно, попивая чаек из позолоченной кружки, — Что, совесть мучает? Это хорошо. Правитель должен знать цены перемен. Совесть помогает чувствовать эти цены. Ты лучше скажи, что тебе известно об этой Кивулиоке?
— Бандитка со стажем из Махалигизы. Убийца. Контачит с файдазавадским криминалом. Но выдвигает политические лозунги и сейчас ищет дружбы с Кундушауком, по крайней мере они свои фланги сомкнули — Рабочая самооборона по просьбе «Вольной Бригады» выдвинула на Барагуву резервный свой батальон. Замкнули блокаду таким образом вокруг Башни Губернатора.