Организуйте мне через пару дней контакт с мэром Файдазавада, Кундушауком и Снейлом.
Часть 7
Красная Матока. Глава 3. Праздник на Мрабамаише
Далеко во дворах за Барагивой, на складе заброшенного ткацкого цеха Фридрих молча встретил глазами въехавшие грузовики, запыленные и потрепанные дальними дорогами. Парни-работники, тоже молчуны, взялись сгружать мешки и ящики, уносить в подвал.
— Все ОК, как ты заказывал, — тихо и гордо отчитался купец, месяц катавшийся по приграничным районам Махалигизы, ставшим зоной масштабных боевых действий, — Двести винтовок, два миномета, два пулемета, сто комплектов армейской формы, еще драгунских ружей полсотни.
— Как договаривались, — Рыцарь протянул торговцу мешок, пять тысяч золотых, рассматривая купленные у кочевников трофеи.
Купец, разгрузившись, уехал, Хранитель спустился в подвал, смотреть как рядом с уже с трудом добытыми пакетами с черной Стальпромовской спецовкой Рабочей Самообороны (60 комплектов таки достали) кладут мешки с военной формой — жаль, что армейская полевая, а не курсантская… Но так даже лучше.
Поехал на Кулунге на Кусимту, где в дорогом клубе на набережной тусил в эту ночь веселый и довольный Кубабуш.
— Ой выпала нам ночка воровская! Ой погуляли! Прав ты был, Тренер, — Бандит был в меру пьян, и в меру удачлив на бильярде, — Жаль только что все так быстро кончилось. Слышал? Наут отрекся, а Саута готова на Республику. Теперь договорятся и беспределу конец. Жаль.
— Можно и продлить, — Фридрих отвел разбойничка к столу, что за шторкой, — Поговори с коллегами. Мне надо десять тысяч золотом и триста парней надежных, таких, чтобы вопросов не задавали. Я вам эту ночь еще дней на пять-шесть растяну, а то и больше. Если решитесь, то деньги и парни будут нужны уже к вечеру.
Вышел из клуба, вдохнув холодный ночной ветер с реки, бодрясь хаотичной и резкой стрельбой — одиночными выстрелами, доносившимися с разных кварталов. Пока политики делили власть, файдазавадская братва грабила. Над домами покачивались местами огненные всполохи. В небе угадывался дым, наплывавший пятнами на звезды. А в сторону Кусипани от набережной кучно отчаливали лодочки и баркасы с награбленным.
… Утром, чуть свет, уже слонялся по закоулкам у Барагувы, изучал будущие декорации и участников событий. Военные пришли в себя после набега Кивулиоки и ее архаровцев — выставились постами, обложились мешками с песком, часовые не дрыхли, оружие у всех в руках, офицеры сновали между курсантами, следя чтоб не расслаблялись. Рабочие, человек триста стрелков, так и вовсе вели себя, как опытные вояки в опорном пункте. Но и те и другие не особо контролили дворы слева-справа — единичные невнимательные патрули, и вообще не следили за крышами и подъездами соседних домов. Разведка в штатском, наверное, какая-то тут у них шарилась, но мало — Рыцарь за все время только пару раз приметил похожих мужичков.
Кривыми и узкими переулками пробрался на Барамумбу, ближе к Бияшаре. Рабочие тут были попроще, батальон, собранный на заводах Кусини, поэтому и отведенный, видимо, в «тыл», командирами, считавшими что фронт у них на Цитадель и Килиму. Проспект баррикадой не перекрыли, штаб комбата в простой палатке, без всяких хотя бы ограждений.
К югу от Барамумбы во дворах торчали Важибовцы. Они и вовсе не укреплялись, тусили взводами там-сям, без дозоров, без постов. Было видно, что и те и другие уже в курсе про отречение Царя и склонны думать, что все на этом кончилось и стрелять незачем теперь.
Оставив машину двинулся пешком к уже проснувшейся митингом площади Мрабамаиши. Тут были рабочие самообороновцы по четче, проверяли обыскивали всех идущих на площадь. Пропускали через щели в баррикадах, плотно уставленных стрелками и пулеметчиками. За оцеплением палаточный лагерь демонстрантов бурлил новостями, некоторые уже с утра на счастье чокались стаканами, со сцены неслись радостные разудалые песенки, народ активно прибывал со всех сторон, наполняя Мрабамаишу бесконечным человеческим морем до самой Мажибары. Готовились от души праздновать Матоку за одно с народной победой.
Со стороны Врат Храма Хекалумаиши зашумел какой-то кипиш, туда потянулись до сотни рабочих дружинников и городские стражники, вполне уживавшиеся тут плечом к плечу. На сцену, мягко отодвинув музыкантов вскочил Мэр Файдазавада:
— Дорогие горожане! К нам тут пожаловала Саута! Хочет выступить. Послушаем?