— Ты что, мальчик, на сталь бросился? — Ведьма смотрела на парня в упор, — Ты не думал, что можешь погибнуть?
— Вы очень красивая, — Чечеманга с трудом подбирал слова и формулировал мысль, — Нельзя чтоб Вас не стало. Красивое надо беречь.
— Сколько же тебе лет?
— Пятнадцать.
— Надо же. Тогда смотри мне в глаза, — Ведьма воткнула взгляд прямо и в упор, что-то бормоча, вынула из ящичка какой-то блестящий стержень, нажала на нем кнопочку и он за пять сек раскалился до красна, — Поспи.
Прижала стержень к его ране и он потерял сознание. В ушах истошно гудели какие-то осы и ветер в высокой буйно пахнущей сочной траве, в синем ярком небе проносились стаи белых птиц, солнце жарко целовало в лицо, а поверх всего лился звонким ручейком голос феи. От земли шел горячий влажный пар, по коже проливался прохладный свежий ветер… Очнулся Чечеманга на свежей постели в светлой комнате, как потом оказалось в Аинанге, столице Аинаньи, в лагере аскеров. Ведьма привезла его к ним, рекомендовав взять в Орден. На предплечье красовался шрам, но рука двигалась нормально и почти уже не болела. Так Чечеманга стал падаваном Красного Ордена…
… Оставив Шауку в Рембобуше, Чечеманга двинулся с отрядом в обратный путь. Не прошли и полсотни километров по Мотогорофе, как на телефон позвонил полковник и велел ждать машину, которая отвезет его в Екунду, мол с ним хотят поговорить начальники. Красный Орден насчитывал всего 20 тысяч человек, хотя и был при этом самой влиятельной военной и политической силой на тысячах клометрах Мотогорофы, Дунгизы и Мажимситы, где жили около сотни миллионов человек. Пять тысяч из них были молодые падаваны, проходившие подготовку в учебных лагерях. Пять тысяч аскеров служили в пяти полках, расставленных в разных важных районах, чаще всего усиливая охрану наиболее лояльных Ордену местных князей и царей. Пять тысяч мелкими группами оказывали платные услуги охраны мелким властителям, купцам, ученым, охотились на разбойников, берегли мосты, храмы, больницы и школы, выполняли разные деликатные поручения феодалов и купеческих гильдий, иногда втягиваясь в разборки на стороне тех, кого Орден считал «светлой стороной» в конфликтах. Около тысячи красных дервишей одиночками бродили пешком по дорогам, учили, лечили, советовали и гадали, заодно видя и слыша все, что творится и говорится, собирая сведения об обстановке на территориях.
Екунда — столица Ордена — закрытая от всех посторонних маленькая долина высоко в горах на границе Дунгизы и Аинамахали, в самом центре Восточного Нагорья, древней начальной земли гизов, у самой вершины горы Млимаскари. Здесь в замках из блестящего гладкого камня, красневшего в лучах Солнца, служили Верховные Аскеры, старейшины, маги и комиссары, решавшие что и когда делать воинам Ордена. Ну еще тут стоял полк, охранявший Замок, Храм Огня Хекалумото и долину Екунду. И отдельный Штурмовой Полк, где служили лучшие из лучших аскеров, который должен был в случае чего на машинах быстро выдвигаться туда, где горячо, и первым бросаться в бой против сил Тьмы, защищая Огонь и Красоту. Чечеманге довелось три года уже отслужить в этом полку. Там он дорос до сотника и был потом отправлен в Мажимситу командовать группой сопровождения ценных грузов.
Въезд в окруженную отвесными скалами Екунду был только один через узкое длинное ущелье, перегороженное воротами и увенчанное бастионом с пушками. Миновав бдительный караул, проверивший сканерами жетоны на груди Чечеманги и его бойцов, проехали двадцать километров по полям, где трудились крестьяне, кормившие замок, уткнулись в мощные каменные стены городка, прошли снова проверки, въехали на улицу, вдоль которой стены фабрик, производивших лучшие на континенте ружья, пушки, порох, мечи и прочее оружие. Уступами проехали вверх, достигнув новой стены, сливавшейся с отвесами скал. Закатились в контрольный бокс, прошли снова проверку, наконец заехав на площадь над которой высились колонны храма Хекалумото.
На балконе Замка Чечемангу ждал Полковник, отвечавший в Ордене за разведку и спецоперации. Курил трубку, смеясь добрыми карими большими цепкими глазами, беззаботно улыбался Солнцу взошедшему над Екундой, окрасившему стены в красное и бордовое.