Комбат, щелкнув дверцей, вошел в фойе, не стал слушать доклад дежурного, ограничившись вопросом «Происшествия?» и ответом «Никак нет». Зайдя в свой кабинет, одновременно и квартиру, поставил вариться кофе. Разулся, снял гермошлем, скинул куртку, оставшись в одних только песочного цвета просторных штанах. Сорокалетний майор с печалькой смотрел на своей немалый круглый живот заросший плотно и густо синим волосом. Батальон «Восток» на трех границах — то еще место службы. Климат — говно. Вредные газы из-за которых на улице надо носить спецэкипировку. Вокруг дикие народы, полное отсутствие цивилизации, все блага человеческого прогресса — только вертушками из бригады. Только и есть хорошего здесь, так это тишина, спокойствие и мир. И вот, похоже, этой тишине может прийти хана. Чавивафа на районе. Кто-то что-то мутит или хотя бы хочет мутить. Кого-то не устраивает это спокойствие. То самое спокойствие, которое неустанными трудами здесь поддерживает его батальон. Бьянчи кривил губы, глядя как поднимается кофе — он ненавидел происшествия и напряги. Но какие-то твари ему их готовят.
Постучал и просунул в дверь узкое любопытное белобрысое костяное лицо Олаф — начразведки батальона. Надо же, ведь не будил его, — комбат просунул толстый свой палец в ручку маленькой кофейной кружечки и отхлебнул, — молодой старлей, конечно, хочет происшествий и потрясений, отличиться, поскорей получить капитана и перевестись в нормальное место из этой жопымира. Как всякий невоевавший и юный, уверен, что все пули попадут в кого угодно только не в него…
Рассказал Олафу все про чавивафу, кивнул ему на кофейник угоститься:
— Напряги весь свой негласный аппарат, узнай, кто и зачем. Или хотя бы удостоверься, что это не местные.
Проводив уверенным командирским взглядом помчавшегося рыть и искать старлея, сел проскрипев пружинами на железной кровати, не разбирая постель, стянул штаны и лег, уставив робкий взгляд неуверенного круглого лица в потолок. Тяжко вздохнул. В отличие от мечтавшего о подвиге Олафа, желания и долг, служебные обязанности и карьерные шкурные интересы комбата Бьянчи совпадали. Дотянуть до своего сорокалетия без происшествий. Не допустить на своей зоне ответственности обострения общественно-политической обстановки, предотвратить вооруженные конфликты между чертовой тучей намешанных здесь племен, кланов, гильдий и прочих сил. А там, глядишь, переведут в нормальное место.
Спал до полудня, умылся побрился, одел чистое, сказал дневальному приготовить обед на двоих в гостевой. Поправил форменный воротник стоечку, подтянул ремень, подтолкнув вверх живот, Изобразив на лице радушие и спокойствие, вошел в светлый просторный кабинет, украшенный гербом Межгалактического Сената и разными картинами на тему величия человеческой цивилизации. За столом с шашлыком, супом и салатами сидел ждал полковник Имара — командир полка армии Гувуманги, прикрывавшего границы Империи на этом участке.
Миротворцы, конечно, крутые инопланетяне, звездолеты, плазмы, спутники и все такое. Но еду да воду на космобарже не притащишь, никаких бюджетов не хватит. Само собой далеко наверху все согласовано и оговорено. Князья прилегающих государств квендов, мотогизов и дамугизов, а также и районные власти Империи в соседнем Рембобуше были обязаны обеспечивать гарнизон миротворцев продовольствием. Это было мясо, зерно, овощи, немного фрукты — все по нормам довольствия, не больше. А вот все вкусненькое, вино, хорошие фрукты, кофе и разные прочие радости комбату надо было клянчить в рамках боевого товарищества у соседских вооруженных формирований. Имперский полковник — основной в этом смысле партнер — блаженно улыбался, наслаждаясь кондеем и музканалом на огромном экране на стене. Уже получил у тыловика по своему давешнему заказу несколько нотбуков, десяток телефонов и стиралку. Жал крепко руку Бьянчи, обещал на той неделе подогнать грузовички с кофейком, медом и персиками. Бьянчи ненавязчиво поинтересовался заодно, как обстановочка в Рембобуше, не мутится ли чего. Но Имара заверил, что все тихо и уехал. Отношения были с ним доверительные. Если бы в Рембобуше завелись неправильные колдуны, он бы миротворцу сказал — в конце концов дело у них общее, оба они за мир и спокойствие.
Позвонил комбриг, полковник Стелтон, пообещал, что разведка бригады тоже займется темой чавивафы, покопает на своем уровне — среди глобальных игроков: