— Спасибо, Джесс, за добрые слова, — Сенатор мягко тронул ее за плечо, — я очень Вам сочувствую. Больно терять друзей. Их итак мало.
На экране коротко и не сухо выступил оцифрованный Гилац, по два-три слова выдали прочие главы комиссий, по очереди подходившие к микрофонам. В конце всего к маленькой черной трибунке вышла Лейла Маринез, председатель Межгалактического Сената. Маат смотрела на свою подругу с детских лет, отмечая, что неплохо работает у нее косметолог. Им обеим по сорок пять. Но Джессика каким-то чудесным природным образом сохраняла до сих пор вполне юный вид. Возможно, в это тоже заслуга мужика Генерала, бывшего рядом. Лейла, которая в их тесном дружеском кругу звалась Лилит, все это время боролась с морщинами и прочими напастями взрослой вечно одинокой тети. Две одноклассницы а потом и однокурсницы с Лебеди, двадцать два года назад волей судьбы попавшие в самое горнило апокалипсиса и вылетевшие из него на вершины мировой политики, последние годы хоть и работали в одном здании, общались не часто, да и то только по служебным вопросам. Слишком тяжко вспоминать общее прошлое двадцатилетней давности — оно связано с погибшими друзьями молодости. Слишком гадко вспоминать прошлое десятилетней давности, когда подруги оказались по разные стороны баррикад в эпоху очередного галактического кризиса. И Лилит чуть не убила ее, Маат, тогда…
Конечно, Джессика приняла от нее все извинения и объяснения. Понимала, что так было надо. Знала, что Лилит тогда все правильно сделала. И весь этот Сенат и весь этот нынешний мир, по большому счету сделала Лилит, отыграв сложную и кровавую интригу как по нотам, используя все и всех безжалостно и цинично. Маат согласна, что все это пошло ей на пользу, и она, выйдя победителем Страха, стала в разы сильней, и по праву заняла свое место в Сенате. Но это было слишком жестоко, и это могло убить ее. С тех пор Джессика понимала и чуяла каждой клеткой своего тела, что подружка Лилит очень опасна, могущественна, способна играть в такие сложные и масштабные игры, готова жертвовать и рисковать миллионами жизней, в том числе и допускать в своих расчетах гибель Маат. Малькольм чувствовала, что они не ровня, как когда-то в студенчестве. Лейла Маринез выше ее, сильнее, опаснее и главнее.
Да и формально, Лилит — спикер Сената, а Маат — только председатель комиссии. Из сотни мест в Сенате, по итогам прошлых выборов по тридцать кресел имели либералы, прогрессоры и республиканцы. По договору десятилетней давности глава центристов-республиканцев Лейла Маринез бессменно занимала пост спикера, республиканец Гилац возглавлял Арбитраж. Либералы и прогрессоры, конкурировавшие между собой из-за проектов развития, держали по три комиссии. Наконец, имевшие десять мест консерваторы, наследники имперских идей Galaxy, управляли еще одной комиссией. Решения принимались большинством, возникавшим при объединении голосов республиканцев с либералами или прогрессорами. Генеральное большинство, необходимое для стратегических решений, формировалось, если к блоку двух гигантов присоединялись консерваторы. Короче, вся борьба в коридорах Большой Сферы, как называли Сенат из-за оригинальной формы здания, крутилась между либералами Лесли Джефферсона и прогрессорами Джонсона Уоллоса.
Отзвучав словами благодарности Генералу-Миротворцу, микрофон Лилит смолк, Лейла, опустив вуаль, подошла к Маат. Обнялись, прижавшись горячими щеками.
— Мне тоже больно, Маат, я очень ценила его, — Лилит говорила тихо и спокойно, — Он был настоящий, таких больше нет. Не известно на кого рассчитывать теперь, если что.
Спикер глянула в глаза подруге открыто и тепло, как когда-то очень давно:
— Заедь ко мне вечером сегодня домой. Посидим нормально, погрустим, повспоминаем. И у меня для тебя новость. Не знаю, добрая ли, обрадуешься ли. Но настала пора узнать тебе.
Часть 2
Охота на Невезучего. Глава 7. Милина
Милина глянула на пикнувший оповещением чата телефон. Киберотдел DPS по Лос-Парадайсу сообщал, что агент-лев заказал в борделе девушку себе и Объекту. В квартире их только двое. Второй агент сидит в машине на стоянке в сотне метров от подъезда, в пределах визуального контроля. Милина ответила в чате «ОК, работаем». Это значило, что в борделе дадут отбой, поедет она. Вызвала каршеринг, достала из сумки свои наряды, прикидывая, что больше подойдет — цеплять надо будет не столько льва, сколько умника-лузера. Остановилась на простом черном легком платьишке миди. Не стала применять колготки и вообще больше ничего. Глянула быстро в зеркало, чуть освежив макияж, но тоже ничего лишнего. Природно охренительная гладкая кожа с загаром, личико чуть восточное, чуточку типа латинос. Длинные прямые пепельно черные волосы. Большие цепкие глаза, вполне стервозные, вполне милые одновременно. Будоражит короче. Нацепила высокие шпильки, при длинных ее худых ногах сводившие с ума. Бросила все что надо в косметичку. Все вещи собрала в сумку, сдала номер.