Вышли из лифта в слабо освещенный узкий коридор, дугой шедший по внешнему обводу нижнего этажа. Двигались вдоль стен в мягкой серебристой обшивке, ступая по жесткому железному крашеному в серое полу. Миновали двери в шлюз 22-й, 24-я сразу за поворотом. Остановились у щели узкого окна, как бы полюбоваться видом на энергоядро станции, попрощаться со станцией. Стояли обнимаясь, глядя на огромный красный шар, исходивший жаром сквозь твердь корпуса из спецсплава. Милина вся превратилась в слух, как зверь ловила любой звук, запах, тень из-за угла. Там были. Еле дышали, не двигались, ждали. Это западня. Ну вот вам, охотнички, фокус!
Поворот коридора округлый, на самом углу камеры не видят. Отсчитав нужный шов на обшивке стены, резко присела и ковырнула ножом плинтус. Рывком потянула на себя, оторвала железку от пола, увидев там вентиляционный короб, нырнула туда, сказав Объекту лезть следом. Пропустила его в бок, закрыла за собой железку, прижав край рукояткой ножа. Написала Коту, чтоб пилот готовился на старт и врубал прямой эфир с камер обзора корабля, нацеленных на шлюз. Пусть гонит стрим прямо генеральному на монитор! Конечно, львы пасут этот чат, поэтому стреманутся беспределить на трапе корпоративного борта DP. Оглянувшись нашла узкий лаз в сторону 24-й камеры, протиснулась сама и сказала Должнику ползти следом. Конечно, у них максимум минута, сейчас оператор охраны, видевший, что они вошли в поворот но не вышли, сообщит посту у дверей. Те найдут повреждение обшивки, врубятся, куда она поползла, и попрут прямо в шлюз ловить ее у трапа и встанут тупо толпой, чтоб не пробиться. Но минуты хватит. Ползли, толкаясь о стенки трубы коленями и локтями, дыша пыльным воздухом с привкусом ржавчины. Вверху над собой Милина наконец увидела через решетку вентиляции темный простор 24-й стыковочной камеры и металлический блеск борта корабля. У трапа торчал рабочий Старбаса, сто пудов переодетый лев. Предсказуемо, один лев на дверях с охранниками, второй — на всякий случай тут. Все-таки высоко они ценят Мелину, решили страховаться.
Шепнула назад Должнику, чтоб сейчас следом за ней выпрыгивал наружу и ломился на трап не обращая внимания ни на кого: «Стрелять не будет, прорвемся. Я оттолкну это черта с трапа силой». Сзади молчали, она пошерудила пяткой — никого. Отстал что-ли, застрял? Да где ты⁈
Вверху в камере уже открылись двери и показались охранники, но без льва. Объект в трубе не отзывался. Да где же этот тормоз мог застрять⁈ Милина со злости расковыряла себе ногтем щеку, теперь придется прорываться черт его знает как, хоть на ножах… Она извернувшись змеей, бешено работая локтями поползла по трубе назад, нигде не натыкаясь на Объекта. Так добралась уже до короба. Там видела, как из коридора через дыру в полу светит фонариком смотрит на нее лев. А главное, она чуяла, нет запаха Должника, он тут не проползал, он не вылазил обратно!
Услышала как загудели стены трубы, как завыл ветер по коробу — в соседней 22-й камере откачивали воздух, готовили к старту какой-то корабль. Все-таки был у львов третий⁈ Остервенело снося кожу с локтей полезла опять в сторону 24-й, по пути нащупала, нашла неплотно прижатый лист обшивки в стенке трубы, отодвинула, увидев ход, почуяла запах Должника и еще кого-то. Его уволокли туда, к 22-й. Значит был все-таки третий⁈ За стенками рявкнуло и стреском лопнуло, Милину обожгло горячей напористой волной теплоотвода. Неизвестный корабль стартовал. Агент лежала в трубе, сжав зубы, прикусив губу. Она облажалась. Написала Смиту в чат, что Объект потерян, пусть пасут тот корабль, что только что отстыковался от 22-го стыковочного узла станции.
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
хххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
хххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
Часть 3
Все дороги ведут на Х. Глава 1. Матока в Файдазаваде
Близился полдень и над Файдазавадом в этот первый день ноября не было ни облачка и солнце уже хорошо прогрело огромный муравейник, где жила среди горячего камня, садов и клумб, пыли и грязи, невиданная туча народу — полтора миллиона человек. Двадцать пять тепла, это конечно уже не августовская жара, и скоро на столицу упадет осень — сначала залив теплым золотом, а потом и грязной холодной водой. Дома, у подножья гигантши Млимагизы, сейчас по летнему под сорок в тени, — вспоминала родные места Царица Саута, там и вовсе нет ни осени, ни как таковой зимы. И в полдень, конечно, никому бы не вздумалось выбираться из дома и толпиться на улицах, как здесь и сейчас, в праздник Матоки.