Барамумба, проспект, соединявший дорогу на Цитадель с центром города, был битком набит народом — счастливым и наряженным во все чистое и приличное. Толпу теснили на тротуар, давая проход монаршей процессии городские стражники из полка тяжелой пехоты — в начищенных латах, с накрашенными щитами, со сверкавшими на солнце алебардами. Впереди медленно шли верховые — сотня кирасир в парадной форме, с синими перьями на шлемах, сзади на всякий случай сотня драгун в красных мундирах. Саута сидела в позолоченном паланкине и ленилась смотреть на восторг, встречавших ее горожан. В первые годы, она, гордая и жадная до славы и признания молодая южанка красавица с горячими страстями, была без ума от этих праздников. Готовила месяцами наряды и речи, продумывала мимику и интонации. Чувствовала каждой клеточкой провинциального тела восторг от боготворившей ее столицы, от народной любви, от того, что на нее так смотрят мужчины и женщины, что на нее по ночам дрочат мальчишки, о ней здесь мечты и стихи, от нее здесь сходят с ума.
Но все когда-то пресыщает… Саута безмятежно смотрела, как летят в ее паланкин охапки цветов, как топчут копытами кирасиры яркие крупные бутоны файдазавадских роз. Рядом сидел столь же отрешенный Царь Наут. Нечего и вспоминать, как когда-то текла и трепетала она, если он был рядом. Как гордилась и как колотилось ее махалигизское сердечко, от того что у нее получалось шаг за шагом покорять и этого мужчину, и этот огромный могучий и гордый город.
Процессия ползла к центру блестя золотом, отливая бархатом и шелком, заливаясь трелями музыкантов с праздничными крестьянскими дудочками. Матока — праздник начала осени, сбора урожая на полях и подведения итогов. Конечно, крестьян в Файдазаваде немного, но городским клеркам, рабочим, всяческой прислуге тоже в этот день выплачивались премии за год. На предприятиях подбивали счета и бюджеты, закрывали долги. В общем, это праздник достижений, воздаяния за труды. Еще в этот день уважали стариков, поминали мертвых и благодарили начальство.
Площадь Мрабамаиша волновалась морем людских голов и плечей, теснимым энергичными цепями латников-стражников. Проход расширяли пихая толпу лошадьми несколько сотен кирасир, давая колонне из Цитадели выйти к парадному крыльцу Хекалумаиши — главного храма города, да и страны, резиденции Верховного Жреца. Царица сегодня звезда, в ней как бы воплощается Мать Земля, подарившая своим детям — подданным урожай и возможность жить дальше. В ее честь будут гимны, перед ней будет кланяться и престарелый развратник Кавукрик, деятельный борец с грехом и еретиками. Саута на мгновенье скривилась, она понимала, что Верховный Жрец Кавукрик не преминет ей напомнить за проблемки своей любовницы — взбалмошной потаскухи Сангры. Наглая северянка, почти белая блондинка с огромными как у куклы плаксивыми голубыми глазами и губками тоже вот покоряла столицу, оседлав как осла старого жирного борова в рясе, сладострастца и слабака. Только эта бледная палка вовсе не парилась о народной любви, наоборот вечно нарывалась на скандалы. Теперь поссорилась вдрызг с соседом. Кавукрик снял ей весь верхний этаж в дорогом доме на Биашаре, но там на первом этаже базировался известный врач со своей клиникой. И то ли ей воняло снизу, то ли шумело, то ли мешало. Никому ни на втором ни на третьем этаже этот профессор медицины не мешал, и крыльцо у него было со двора отдельное… Но короче вздорная баба требовала «мерзкого докторишку» убрать.
Колонна встала, всадники подняли вверх сверкнувшие бликами палаши, кратко и оглушительно хором рявкнув. Драгун отворил ей дверцу паланкина и встал на колено. Самая красивая девушка города, выбранная жрецами, в желтом веночке из одуванов, с белыми крылышками, приделанными к плечам, в цветастом платье, упав на колени постелила ей под ноги коврик.
«Да ты же ссука,… тварь», — Саута чуть не споткнулась, ступив на синий ворс, узнав в «девочке-феечке» Сангру куколку. Теперь, Мать Земля в лице Царицы по обычаям должна быть дико благодарна этой шлюхе и исполнить ей желание. С отвращением понимая, что придется влазить в бытовые соседские склоки, в которых никогда нет ни правых ни виноватых. Владычица Гувуманги через силу улыбалась во все стороны, под восторженный вопль толпы шагая по ступенькам заваленным цветами, распугивая белых птиц, с криками взлетавших из-под ног, Царь Наут скромно плелся сзади. Сбоку загудел трубами оркестр, замычал мужской хор славу и гимн властительной династии Кусини. Вверху чету монархов ждал светясь как солнце круглым лоснящимся лицом Кавукрик. «Оторвать бы тебе бороду, — зло думала Хозяйка Цитадели, глядя на жреца в оранжевой рясе снизу вверх, — а лучше яйца».