Один пикап остался на месте, другой быстро попылил вперед, отгоняя бандитов, чтоб не вздумали вернуться. Сотник на своей подъехал к развилке. Бойцы оставались в кузове, страхуя командира, шаря вокруг стволами ружей. Чечеманга спешился, подошел к джипу, постучал по борту:
— Мы Аскеры, защитники купцов. Вылазьте, кто там?
— Я Тембез, купец из Аинанги, со мной мой помощник, — из-под машины вылез немолодой и невысокий, почти старик с сухими узкими руками и яркими крупными глазами на подвижном лице, — Едем в Гувумангу, в Живекижу, центр Дамудуньи, закупаться. Вот, прострелили нам колесо, пришлось остановиться. Если бы не вы, то это был бы наш последний день под этим Солнцем… Если нам по пути, с удовольствием, продолжили бы путь вместе. Защиты у нас нет, зато есть деньги.
— Пристраивайтесь, попутчики. Запаска есть? — Из-за спины Чечеманги игриво смотрела на хитрое лицо старого торгована подошедшая Шаука, — Мы через Рембобуш поедем, это по пути.
— Да, есть запаска, спасибо, мадам! — Купец, смуглый, явно из мотогизов, уже улыбался широченным своим ртом, как на базаре, — еще есть свежие персики, нежные сливы и прекрасное вино! Будем счастливы разделить их с Вами и Вашими спутниками на привалах по дороге!
Часть 1
Несвежие трупы. Глава 3. Убийство в Цитадели
Полуденное солнце жарило из зенита, двое в алых набедренных повязках с голым торсом и пышными стоячими прическами ходили кругами напротив друг друга, примеряясь длинными широкими мечами. Смотрели исподлобья, сжав челюсти, злыми глазами, напрягали бицепсы и грудь так что ходили под смуглой кожей бугры, смазанные кровью высокие пучки волос покачивались в такт шагам, солнечные блики скользили по бледным лезвиям мечей.
Дуэлянты так шипели друг на друга уже пару минут, не рискуя броситься в атаку первым, — можно было уже успеть их разнять. Но публика стояла молча вокруг и бездействовала, напряженно ловя каждое движение поединщиков. Девушки возбужденно пялились на полуобнаженные атлетичные юные тела, игравшие хорошо прокаченными мышцами. Парни дергали губами и стреляли глазами, небось уже сделали ставки, кто победит. Мужчины и женщины по старше прикидывали чем обернется успех того или иного придворного забияки с точки зрения баланса сил кланов и семей.
Тот что покрепче и пониже ростом внезапно рванулся вперед и сделал выпад мечом, метя сталью в живот тому что повыше и постройней. Тот отшагнул вовремя назад, отмахнул своим мечом меч нападавшего далеко в сторону и левой, широко размахнувшись всадил крепышу в бок пониже ребер кинжал. Раненый согнулся и попятился, волоча меч, закрываясь выставленной вперед свободной рукой. Длинный в прыжке долбанул его ногой в лоб, свалив на гранитную плитку, которой была вымощена эта площадка в саду у водопадика. Высоко подняв меч, вертикально вниз со всей дури воткнул его врагу в живот и провернул. Поверженный орал так что звенело в ушах. Кровь фонтанировала вверх небось на метр, забрызгивая грудь и лицо победителя продолжавшего ворочать клинком в брюхе умиравшего, выворачивая кишки на гранит.
Одни дамочки падали в обморок, другие смотрели не отрываясь и не дыша на агонизировавшее тело. Мужики сопели или ругались. Погибавший хрипел пуская кровь изо рта и дергая конвульсивно ногами. Убийца тяжко дыша стоял в паре метров, смотрел на врага с отрешенным удивлением.
С противоположной, возвышенной стороны ручья, невидимая с площадки ставшей местом дуэли, из-за розовых благоухавших кустов следила за поединком Саута. Дождавшись результата, скривила губы и обернулась к советнику — Красавчика этого сдай прокурору за убийство. Всех, кто смотрел, оформи как пособников.
Прошли вдвоем с полсотни метров по узкой дорожке между густых прохладных розовых кустов к дороге, где на обочине ждали слуги с закрытым паланкином. Поехали прочь из сада поднимаясь неспеша по петлявшей дороге все выше к дворцу. Царица Саута глядела через щелочку в покрывале на окне на нечастых прохожих, вспоминая кого как зовут и прикидывая по каким таким делам тот или другой придворный прется в жаркий час субботы. Большинство возвращались явно с ночных гулянок с трудом неся свои гудящие головы на плечах и жадно двигая кадыками на пересохших глотках. Не известно еще, кто хуже, думала хозяйка Цитадели. Эти бездельники, прожигающие жизнь и казенные деньги в однообразных и безобразных увеселениях и оргиях. Или те пафосные придурки, что вспарывают друг дружке животы из-за дутой чести семьи или клана. В любом случае тот крепыш, что развалил сейчас свои кишки на площадке у водопада — по факту уже самый бесполезный. У остальных еще есть хотя бы время. А время это все таки какая-то вероятность пользы.