Такая мютюэлистская экономика также ударяет по сердцу заявлений Мизеса, что социализм «невозможен». Учитывая, что он признавал, что могут существовать рынки при социализме, и поэтому рыночные цены на товары в социалистической экономике, его утверждения о невозможности социализма кажутся необоснованными.
Для Мизеса, проблема социализма была в том, что «потому что товары для производства никогда не станут предметами обмена, будет невозможно определить их монетарную стоимость». [Op. Cit., с. 92] Недостаток в его аргументе очевиден. Возьмем, например, уголь, мы увидим, что это одновременно средство производства и потребления. Если рынок для потребительских товаров возможен в социалистической системе, тогда соревновательные цены для товаров для производства также возможны, потому что синдикаты, производящие товары для производства также будут продавать свои продукты своего труда другим синдикатам или коммунам. Как признал Мизес, когда обсуждал одну схему цехового социализма, «ассоциации и под-ассоциации сохраняют взаимные обменные отношения; они получают и дают как если бы они были владельцами. Таким образом, формируются рынок и рыночные цены». Таким образом, решая о новом рабочем месте, железной дороге или доме, принимающие решение имеют доступ к конкурентным ценам, с помощью которых примут решение. Аргумент Мизеса не работает против комунного владения в такой системе, потому что коммуна будет покупать продукты у синдикатов таким же образом, как одна часть компании может покупать продукты у другой части той же компании при капитализме. То, что товары, произведенные самоуправляющимися синдикатами имеют рыночные цены, не означает капитализма, потому что они отменяют наемный труд и основаны на свободном доступе (социализации), это форма социализма (как его определяют социалисты, протесты Мизеса, что «это несовместимо с социализмом» противоречат фактам). [Socialism, p. 518]
Мюррей Ротбард предполагал, что самоуправляющаяся система развалится, и система «составленная исключительно из самоуправляющихся предприятий невозможна, и приведет… к калькуляционному хаосу и полному разрушению». Когда «каждая фирма находится в совместном владении всех собственников», тогда «нет разделения между рабочими, владельцами земли, капиталистами, и предпринимателями. Не будет способа разделить доходы от заработной платы от доходов по кредитам или доходы от аренды от прибыли. И сейчас мы в конце концов приходим к настоящей причине, почему экономика не может состоять полностью из таких фирм (называемые производственными кооперативами). Потому что без внешнего рынка для зарплат, аренды и процентной ставки, не будет рационального способа для предпринимателей размещать средства в соответствии с желаниями потребителей. Никто не будет знать, как он будет использовать свою землю или труд, чтобы получить максимальную прибыль. Предприниматели не будут знать, как распределить средства самым эффективным образом и получить максимальную прибыль. Не может быть эффективности в производстве, потому что требуемое знание будет отсутствовать». (цитируется по David L. Prychitko, Markets, Planning and Democracy, с. 135 and с. 136)
Трудно воспринимать этот аргумент серьезно. Рассмотрим, например, докапиталистическое общество фермеров и ремесленников. Обе группы людей владеют своими средствами производства (землей и инструментами, которые они используют). Фермеры выращивают зерно для ремесленников, те, в свою очередь, предоставляет фермерам инструменты. В соответствии с Ротбардом, фермеры не будут знать, что выращивать, и ремесленники не будут знать, какие инструменты покупать, чтобы удовлетворить потребности фермеров, и какие инструменты использовать, чтобы сократить рабочее время. Предположительно, ремесленники и фермеры не будут спать ночами, волнуясь, что произвести и желая, чтобы у них был лендлорд и босс, чтобы сказать им, как наилучшим образом использовать свои ресурсы и труд.
Давайте добавим класс лендлордов к этому обществу. Теперь лендлорд может сказать фермеру, что выращивать, потому что его доход от аренды показывает, как использовать землю наилучшим образом. Кроме того, конечно, это все еще фермеры решают, что производить. Зная, что им нужно платить аренду (для доступа к земле) они решат посвятить свою (арендованную) землю самому прибыльному использованию, чтобы платить аренду и иметь достаточно денег для жизни. Почему они не стремятся к самому выгодному использованию без нужды платить аренду, не выяснено Ротбардом. То же самое можно сказать про ремесленников, подчиняющихся боссу, потому что рабочий может оценить, является ли инвестиция в специфический новый инструмент приведет к большему доходу или понизит затраты труда или соответствует ли новый продукт потребностям потребителей. Двигаясь из до-капиталистического общества к пост-капиталистическому, ясно, что система самоуправляющихся кооперативов может принять те же самые решения без потребности в экономических хозяевах. Это неудивительно, учитывая, что Мизес утверждал, что босс «конечно имеет власть над рабочими», но «хозяином производства является потребитель». [Socialism, с. 443] В таком случае, босс не должен быть посредником между настоящим «хозяином» и теми, кто работает на производстве!