Поэтому последовательный анархист должен выступать против иерархических отношений так же, как и против государства. Экономический ли, социальный или политический анархизм предполагает неприятие иерархии. Аргументы против (если кто-либо нуждается в них), следующие:
«Все авторитарные институты организованы как пирамиды: государство, частная или государственная корпорация, армия, полиция, церковь, университет, больница: они все пирамидальные структуры с небольшой группой лиц, принимающих решения за всех наверху и большого количества людей, за которых принимаются решения, в основании. Анархизм не требует изменения ярлычков на слоях пирамиды, он не хочет представить разных людей наверху, он хочет, чтобы мы поднялись снизу». [Colin Ward, Anarchy in Action, стp. 22]
Иерархии «определяются по таким же признакам, это организованные системы командования и подчинения» и поэтому, анархисты стремятся «уничтожить иерархию по существу, а не просто заменить одну ее форму на другую». [Bookchin, The Ecology of Freedom, стp. 27] Иерархия – пирамидально-структурированная организация, состоящая из ряда классов, званий или должностей по принципу увеличения власти, престижа, и (обычно) вознаграждения. Ученые, которые исследовали иерархическую форму, обнаружили, что два основополагающих принципа, которые она воплощает – это отчуждение и эксплуатация. Например, в статье «Чем занимаются боссы» (Review of Radical Political Economy, Т. 6, №2), изучая жизнь современной фабрики, Стивен Марглин выяснил, что главная функция корпоративной иерархии заключается не в достижении большей эффективности производства (как заявляют капиталисты), а в создании системы тотального контроля над рабочими ради увеличения эффективности эксплуатации.
Управление в иерархической организации создается принуждением, то есть угрозой негативных санкций следующих видов: физических, экономических, психологических, социальных и т.д. Такой контроль, включая репрессии за инакомыслие и сопротивление, требует централизации, т.е. набора деспотических отношений, в которых наибольший контроль осуществляется меньшинством наверху (особенно главой организации), в то время как управляющие среднего звена имеют намного меньше управляющих функций, а в самом низу иерархии власти лишены фактически все.
Раз отчуждение, принуждение, и централизация – основные особенности авторитаризма, и поскольку эти особенности воплощаются в иерархических структурах, то все иерархические учреждения авторитарны. Более того, для анархистов любая организация, изуродованная иерархией, централизацией и авторитаризмом, подобна государству. И поскольку анархисты выступают против и государственных, и авторитарных отношений, то любого, кто не желает уничтожить все формы иерархии, нельзя называть анархистом. Это относится и к капиталистическим предприятиям. Как отмечал Н. Хомский, структура капиталистической фирмы является чрезвычайно иерархической, воистину фашистской по своей природе:
«фашистская система… [это] абсолютная власть, идущая сверху вниз… идеальное государство, контролирующее сверху вниз, с народом, беспрекословно подчиняющимся приказам.
Давайте посмотрим на корпорацию… Если вы подвергнете ее тщательному анализу, вы увидите, что власть в них идет строго сверху вниз, от совета директоров к менеджерам, затем менеджерам низшего звена, в конечном счете к рабочим, через публикацию приказов и так далее... И нет никакого потока власти снизу вверх. Люди могут срывать и вносить предложения, но то же самое характерно и для общества рабов. Структура власти линейна, сверху вниз». [Keeping the Rabble in Line, стp. 237]
Дэвид Делеон превосходно указывает на сходство между компанией и государством:
«Большинство фабрик подобны военным диктатурам. В самом низу рядовые, наблюдатели – сержанты, и так далее по иерархической лестнице. Организация может диктовать все: от одежды и стрижки, и вплоть до того, как нам проводить большую часть своей жизни в течение рабочего времени. Организация может заставить работать в сверхурочное время; она может требовать, чтобы мы обращались исключительно к доктору компании, если есть жалобы на здоровье; она может запретить нам в свободное время участвовать в политической деятельности; она может подавлять свободу слова, прессы и собраний, она может использовать удостоверения личности и вооруженную тайную полицию, использующую скрытое видеонаблюдение, чтобы наблюдать за нами; может наказывать инакомыслящих "дисциплинарными временными увольнениями" (как их называет GM), или просто может уволить нас. Материальные обстоятельства вынуждают нас либо принять эти порядки, либо присоединяться к миллионам безработных… Почти на каждой работе у нас есть только «право» уволиться. Основные решения принимают наверху, а мы, как ожидается, должны повиноваться, работаем ли мы в башне из слоновой кости или в шахте». ["For Democracy Where We Work: A rationale for social self-management", Reinventing Anarchy, Again, Howard J. Ehrlich (ed.), С. 193-4]