«Если большинство поступает недобросовестно… [тогда] меньшинство вправе предпринять политическое действие, включая политическое неповиновение, если это уместно, чтобы защитить свою гражданскую независимость... Политическое неповиновение – единственный возможный способ выражения активной гражданской позиции, на котором основывается прямая демократия… Социальная практика договоров включает право отказываться или изменять обязательства; так же практика самопринятого политического обязательства бессмысленна без практического признания права меньшинства отказаться или аннулировать свое согласие, или где необходимо, неповиновения». [The Problem of Political Obligation, стp. 162]
Развивая тему отношений внутри ассоциации, нельзя не сказать о том, как будут развиваться отношения между различными организациями, работающими сообща. Как можно догадаться, отношения между ассоциациями будут основаны на тех же принципах, что и отношения внутри ассоциаций. Аналогично тому, как личности составляют ассоциацию, конфедерации представляют собой объединения ассоциаций. Связи между ассоциациями в конфедерации имеют такой же горизонтальный и добровольный характер, как и в пределах ассоциаций, с тем же правом "голоса и выхода" для членов и теми же правами для меньшинств. Таким образом, общество становится ассоциацией ассоциаций, общиной общин, коммуной коммун, основанных на наибольшей индивидуальной свободе при наибольшем участии и самоуправлении.
Организация такой конфедерации рассмотрена отдельно в разделе А.2.9 (В каком обществе хотели бы жить анархисты?) и детально рассматривается в разделе I (Как будет выглядеть анархия?).
Система прямой демократии прекрасно вписывается в анархическую теорию. Малатеста говорил за всех анархистов, когда он утверждал, что «анархисты отвергают право большинства управлять человеческим обществом». Как следует из вышенаписанного, большинство не имеет права диктовать условия меньшинству – меньшинство имеет право в любое время выйти из ассоциации и, используя выражение Малатесты, не должно «подчиняться решениям большинства, прежде чем они ознакомятся и согласятся с данным решением». [The Anarchist Revolution, стp. 100 и стp. 101] Следовательно, прямая демократия в пределах добровольной ассоциации не создает "правления большинства" и не предполагает, что меньшинство должно подчиниться большинству независимо от того, хочет оно этого или нет. В действительности, анархические сторонники прямой демократии утверждают, что она соответствует аргументации Малалатесты:
«Конечно, анархисты признают, что в сообществах меньшинству часто бывает необходимо принять мнение большинства. Если есть очевидная необходимость и полезность в чем-то, то и делать это необходимо с согласия всех; меньшинство должно чувствовать необходимость адаптироваться к пожеланиям большинства... Но такая адаптация обеих групп должна быть взаимным, добровольным, и вытекать из осознания необходимости и доброй воли, чтобы предотвратить парализацию функционирования социальных процессов из-за упрямства. Она не может быть навязана как принцип и законодательная норма». [Там же, стp. 100]
Меньшинство имеет право выйти из ассоциации, а также права противодействия, протеста и аппеляции; правила большинства не общеобязательны как принцип. Напротив, это просто инструмент принятия решений, который позволяет инакомыслию меньшинства быть выраженным (и услышанным), гарантируя, что меньшинство не подчинят силой воле большинства. Иначе говоря, решения большинства ничем не обязывают меньшинство. В конце концов, как утверждал Малатеста:
«нельзя ожидать, или даже желать, чтобы кто-либо, твердо убежденный, что курс, взятый большинством, ведет к катастрофе, жертвовал своим собственным мнением и пассивно наблюдал, или, что еще хуже, обязан был бы поддержать решение, которое он [или она] считает неправильным». [Errico Malatesta: His Life and Ideas, стp. 132]
Даже анархо-индивидуалист Лисандр Спунер признавал, что метод прямой демократии может быть полезен, когда он заметил, что «все, или почти все, добровольные ассоциации дают большинству или некой другой части участников, меньшей, чем организация в целом, право ограниченной самостоятельности при выборе средств, которые используются для достижения обозримых в будущем целей». Однако, только единодушное решение общественного суда (который так же есть «суд закона и правосудие закона») может определить индивидуальные права человека, поскольку этот «трибунал справедливо представляет всех людей» и «никакой закон не может быть навязан ассоциацией, ее корпоративной способностью, против товаров, прав, или человека кому бы то ни было, если не получено согласие на это абсолютно всех членов ассоциации». (поддержка суда присяжных следует из рассуждений Спунера, признающего, что достичь согласия между всеми членами ассоциации «было бы невозможно практически».) [Trial by Jury, стp. 130-1f, стp. 134, стp. 214, стp. 152 и стp. 132]