По отцу Эрнесто унаследовал испанскую и ирландскую кровь. Его прадед, Патрик Линч, бежал из Британии в Испанию, а позже в Аргентину, где во второй половине XVIII века занял пост губернатора Рио-де-ла-Плата и вскоре превратился в одного из самых богатых людей всей Южной Америки. Среди предков Че по испанской ветви наличествовал даже сам вице-король Новой Испании – дон Педро Кастро-и-Фигероа (правда, его правление в середине XVIII века длилось всего год и пять дней). У него был сын Хоакин, сбежавший в Луизиану вместе с женой. Потомки Хоакина очутились в эпицентре золотой лихорадки в Сан-Франциско (один их них, к примеру, разводил крупный рогатый скот и продавал мясо искателям золота), а их правнуки, в свою очередь, столетием позже осели в Аргентине.
Много позже, говоря о беспокойной натуре Че Гевары, его отец – Эрнесто Гевара Линч – с гордостью заявлял: «В первую очередь нужно помнить о том, что в венах моего сына текла кровь ирландских мятежников и испанских конкистадоров». Однако пафос тут был вовсе не уместен, ведь сам Че отзывался о своих предках весьма пренебрежительно, утверждая, что те были «великими аргентинскими олигархами-скотоводами».
Что же касается самого Гевары Линча, то к моменту его вступления во взрослую жизнь ему действительно оставалось гордиться разве что происхождением. Капиталы семьи к тому времени почти иссякли, и от отца (умершего, когда Эрнесто было девятнадцать) ему досталась лишь небольшая сумма денег. В возрасте двадцати семи лет, бросив колледж, где он изучал архитектуру и инженерное дело, Гевара Линч вложил почти все свои сбережения в небольшую судостроительную компанию.
Далеким предком матери Эрнесто был генерал Хосе де ла Серна – последний испанский вице-король Перу, потерпевший сокрушительное поражение в битве с войсками Антонио Хосе де Сукре при Аякучо, после которого наступил переломный момент в войне за независимость испанских колоний в Латинской Америке.
Селии, дочери Хуана Мартина де ла Серна и Эдельмиры Льоса, не исполнилось и двадцати одного года, когда она вышла замуж за Эрнесто Гевару Линча. На тот момент она была свежеиспеченной выпускницей престижной католической школы для девушек в Буэнос-Айресе. Родителей Селия потеряла в раннем детстве: дон Хуан умер вскоре после ее рождения (по словам одной из его внучек, он бросился с корабля в море, когда узнал, что болен сифилисом), а вслед за ним угасла и Эдельмира. Воспитанием Селии занялась ее старшая сестра, Кармен де ла Серна, которая в 1928 году вышла замуж за поэта-коммуниста Каэтано Кордова Итурбуру. Оба они были активными членами аргентинской коммунистической партии.
Селия, как и ее мать, получила классическое католическое образование в школе Св. сердца. Однако под влиянием радикальных и вольнодумных левых взглядов старшей сестры она превратилась в личность, довольно нетипичную для людей ее круга – антиклерикальную феминистку с социалистическими убеждениями. Во время разнообразных кампаний, проводимых аргентинскими женщинами в 20-е и 30-е годы, Селия организовывала в своем доме многочисленные встречи, и сохраняла независимое мировоззрение как до замужества, так и в браке до самой своей смерти в 1965 году. Позже Роберто Гевара, брат Че, вспоминал: «Мы были воспитаны в духе абсолютного антиклерикализма. В еще большей степени это касалось нашей матери. Она была ярой противницей церкви».
Семья Селии имела «целую кучу денег», как много раз безо всякого стеснения признавался ее муж. В наследство Селии досталась седьмая доля состояния отца и часть его земельных владений. Впоследствии оказалось, что прибыль с земель и деньги отца Селии были в семействе Гевара де ла Серна куда более надежным источником доходов, чем очередные – по большей части неудачные – финансовые начинания главы дома.
Однако получить это наследство оказалось не так-то просто. Селия и Эрнесто еще не были женаты, когда молодому Геваре Линчу пришла в голову идея заделаться плантатором. Дела в судостроении шли с переменным успехом, но для Эрнесто этого было недостаточно. Душа его жаждала приключений и романтики; кроме того, он был полон решимости «пойти своим путем» и добиться успеха самостоятельно. Выбор его пал на траву мате – «зеленое золото», как называют иногда растение, из которого готовится этот знаменитый южноамериканский напиток. Лучшим местом для ее выращивания, по мнению Эрнесто, мог стать Мисьонес – северная провинция у границ Парагвая и Бразилии, на расстоянии в тысячу двести миль от Буэнос-Айреса, где в то время жили будущие супруги. Естественно, все это предприятие требовало значительных финансовых инвестиций, и Эрнесто рассчитывал, что деньги отца Селии лягут в основу его будущего капитала.