— А крест? — спрашивает Эрнесто.
Мужчина улыбается:
— Святой отец ставит его сюда, чтобы обмануть индейцев. Апачета и крест — он смешивает религии. Вроде бы показывает, что верит в силу Апачеты, а потом убеждает свою паству принять католичество. Так он думает заполучить больше прихожан! А на самом деле индейцы продолжают верить в Пачамаму и Вяракочу, богов инков.
Как сторонника ортодоксальной церкви, подобная профанация буквально потрясает Эрнесто, который испытывает ко лжи болезненное отвращение. Известно, что инки представляли необычайно развитый народ и в течение пяти веков было сделано все, чтобы выхолостить их уверенность, разрушить память об их былом величии и сбросить их детей в бездну зависимости от колы и алкоголя.
Эрнесто и Альберто возвращаются в автобус — ночь опустилась на них, как мачете, — и, сонные, они катят в кромешной тьме. Полная тишина. Как наяву предстают перед ними униженные, покорившиеся, отравленные наркотиками и пьянством несчастные индейцы, испытавшие на себе молох цивилизации, принесенной теми, на кого так похожи два светлокожих аргентинца!
Рассветное солнце слепит глаза: чудесный вид простирается до бесконечности. 26-го к вечеру автобус добирается до Пуно и озера Титикака. Друзья спрыгивают на землю, торопясь не пропустить закат солнца на озере, огромном, молчащем, безмятежном. Четыре тысячи метров над уровнем моря! Путешествие продолжается на север, в другом автобусе. Правда, им становится не по себе, когда они попадают внутрь, там уже расположилось целое племя индейцев с двадцатью мешками картошки, пятью бочонками и множеством домашних животных. Но шофер, не церемонясь, покрикивает на них, и те немного подвигаются. Один молодой индеец даже кладет им на колени парочку кур — подарок хорошим людям, — и наконец отъехали.
Во время остановки в Хулиаке шумный и задиристый младший офицер размахивает бутылкой водки и предлагает нашим друзьям хлебнуть из нее. Чтобы показать свои способности, он вытаскивает револьвер и стреляет, делая дырки в потолке. Но когда прибежавшая на шум хозяйка обнаруживает дыру и начинает вопить, герой внезапно перестает куражиться и невнятно бормочет, что выстрел произошел случайно. Она зовет жандарма, следуют объяснения, и чтобы быстрее отправиться дальше, наши путешественники помогают головотяпе выпутаться из скандального положения.
Чем дальше на север продвигается автобус, тем больше в него садится пассажиров европейского типа. Когда на открытую площадку обрушивается потоп, «белым господам» предлагают пересесть в кабину, чтобы укрыться. Фусер и Миаль сначала категорически отказываются — ведь под дождем мокнут женщины и дети. Но все же вынуждены согласиться, на них так странно смотрят, не понимая отказа. Появляется солнце, и они возвращаются в кузов. Дальше едут с песнями.
На следующей остановке два друга не прочь поесть, но карманы пусты. Тогда они придумывают розыгрыш, который здорово помогает, когда животы подводит от голода, а у них нет ни песо. Они говорят на аргентинском наречии, привлекая внимание коренных жителей, и всегда в харчевне находится кто-нибудь, кто с ними раскланивается.
— Здравствуйте, — отвечает на это Альберто. — Какой прекрасный день, не правда ли? Именно сегодня день рождения моего друга.
— Примите поздравления! — слышится в углу.
— Мы бы с удовольствием выпили с вами, но не можем предложить ничего, кроме стакана воды. Нет денег, — беспечно поясняет Миаль. — Такова жизнь.
— Тогда ставлю я! — отвечает всякий раз добрый малый. — Что будете?
— Очень жаль, — Эрнесто грустно улыбается, — но я не могу пить на пустой желудок. Язва, понимаете ли.
В двух случаях из трех доброму человеку ничего не остается, как предложить каждому поесть.
31 марта они прибывают в Куско. Инки называли этот город, расположенный в центре владений кечуа и аймара, «пуп земли». Сперва путешественники отправляются в местный музей, чтобы пополнить знания, прежде чем лезть на Мачу-Пикчу. Здесь знакомятся с юной студенткой-метиской, которая станет сопровождать их все время, пока они в городе. В зале антропологии они обнаруживают, что у инков была в ходу трепанация черепа. Это, замечает Эрнесто, такой же уровень цивилизации, как в Египте. Их привлекает коллекция миниатюрных хранителей домашнего очага из сплава золота, серебра, олова и меди. Фигурки представляют эротико-юмористические сценки, тонкость и выдумка которых много говорят о художественном таланте их создателей. Перед глазами золотые головы лам, изумрудные лица вождей. Потрясенный искусством древних цивилизаций, Эрнесто замечает несомненное сходство между вазами с ручками в виде птиц или пум и некоторых ассирийских статуэток. Позднее он заинтересуется предположениями, утверждавшими существование определенного миграционного влияния.