Че претили как сам Перон, так и раздутый культ личности его жены. Прибыв в Буэнос-Айрес, он уже знал, что уедет из Аргентины. И чем раньше, тем лучше.
Между первым (уже совершенным) и вторым (пока еще будущим) путешествиями лежали 16 экзаменов в университете. Че поселился в доме тети Беатрис и с присущим ему упорством засел за учебники. Он хотел скорее получить диплом, чтобы тут же уехать. Была и еще одна причина для спешки — политическая. С 1954 года во всех аргентинских университетах планировали ввести обязательный предмет — хустисиализм. Так называлась официальная доктрина перонистского режима[29]. Че оставался непримиримым противником Перона и изучать эту дисциплину не собирался.
К тому же ему предстоял призыв в армию — опору диктаторского режима. Че, по воспоминаниям матери, не желал убивать время, совершая после призыва покупки для жены какого-нибудь лейтенанта. Тем более что политическая роль армии в родной Аргентине его решительно не устраивала. Он спровоцировал тяжелый приступ астмы, приняв холодный душ. Военно-врачебная комиссия признала его негодным.
Не держали Эрнесто на родине и дела сердечные. Когда он вернулся, Чичина была уже обручена с другим. Они виделись в октябре 1952 года (Че отдал ей приобретенную в Штатах шаль), потом еще в ноябре или декабре в Буэнос-Айресе, куда она приезжала. Бывшая невеста держала себя холодно и отстраненно. Но ни он, ни она еще не могли забыть о своей любви. Во время последней встречи в Малагеньо в начале 1953 года Эрнесто и Чичина неоднократно обменивались долгими грустными взглядами.
В ноябре 1952 года Че успешно сдал три предмета, а в декабре все остальные экзамены в университете за исключением одного, намеченного на апрель 1953-го.
В это время он работал в лаборатории известного аргентинского врача-аллерголога Сальвадора Пизани[30]. Причем работал с таким энтузиазмом, что доктор предложил ему постоянное место в лаборатории. Он даже упомянул своего ассистента в одной из научных статей. Все друзья и знакомые (включая родителей) считали, что Эрнесто сильно повезло. К тому же он мог работать над главной медицинской проблемой, которая его интересовала, — как победить астму.
Работал Эрнесто так же, как и жил, — без остатка, невзирая на опасность. Он едва не умер, когда решил испытать новый прибор на инфицированной живой ткани без защитного оборудования (оно должно было прибыть вместе с прибором, но запоздало, а Че не мог ждать). Отец случайно навестил сына и застал его в постели с очень высокой температурой. Он быстро вызвал доктора Пизани (который был в курсе опытов Че) и медсестру. Получив необходимую инъекцию, крайне ослабленный, Че тем не менее на следующий день предстал перед экзаменационной комиссией. А вскоре в офисе Эрнесто Гевары-старшего раздался телефонный звонок. Знакомый ироничный голос сына с притворной напыщенной торжественностью произнес: «Говорит доктор Эрнесто Гевара де ла Серна». Причем ударение было сделано на слове «доктор».
Но друзья и знакомые в тот период все же отмечали, что Эрнесто Гевара говорил в основном уже не о медицине или отвлеченной философии, а о необходимости объединить силы всей Латинской Америки для борьбы против «империализма янки».
Тем не менее для родителей стало неожиданностью, когда сразу после получения диплома врача Че сообщил, что опять отправляется путешествовать по Латинской Америке, на сей раз с другом детства Карлосом Феррером (друзья звали его Калика). Дом семьи Гевара на время превратился в походный лагерь. Шли бесконечные сборы, приходили и уходили друзья и знакомые. Надо было еще и собрать денег — Калика в отличие от Миаля не желал путешествовать в спартанских условиях, предпочитая мотоциклу или попуткам более комфортные поезда и автобусы.
Друзья собрали примерно 700 долларов. Калику назначили казначеем, и мать сшила ему специальный карман для денег на нижнем белье. Ироничный Че не преминул окрестить такую кассу «поясом верности».
День отъезда Че и Калики — 7 июля 1953 года — в Буэнос-Айресе был пасмурным и прохладным. Таким же было настроение и у Селии. Она сказала невестке, что теряет любимого старшего сына навсегда. Эрнесто был одет в полувоенную зеленую форму, и когда поезд тронулся, он несколько раз крикнул: «Смотрите, уезжает солдат [Латинской] Америки!» Отец тогда подумал, что ироничный Че просто рисуется. Но мать поняла, что у ее сына на душе. Она бежала за уходящим поездом, пока не закончилась платформа. Селия еще встретится с сыном, но не в Аргентине, а на Кубе, когда о ее дорогом Тэтэ узнает весь мир.
30
Как уже упоминалось, Че, учась в университете, всегда работал. В лаборатории Пизани он начал трудиться еще до отъезда в первое большое путешествие.