Растроганный, он сказал: "Если так, то все в порядке… мы друзья и товарищи?"
"Да", — ответила я».
Действительно ли Ильда так легко отпустила Че, можно только гадать, но, разойдясь, бывшие супруги и правда очень быстро стали общаться вполне по-дружески. Ильда осталась на Кубе и дальше, и впоследствии ей была доверена важная работа. Они оформят развод, а затем Че с Алейдой поженятся.
Теперь Че вовсю старался стать настоящим отцом маленькой дочке, которую знал лишь по фотографиям. Ради Алейды Че стремился избегать прямого общения с Ильдой — женщины прониклись друг к другу неприязнью с первого взгляда — и часто посылал за Ильдитой, чтобы ее привезли в Ла-Кабанью. Их нередко видели вместе, отец и дочь гуляли по крепости, держась за руки; подчиненные Че видели, как маленькая черноволосая девочка играет в его кабинете, пока Гевара работает с документами.
15 февраля Че пришел к Ильде отметить третий день рождения дочери. На фотографии, сделанной в тот день, во главе стола сидит улыбающаяся Ильда и рядом с ней Ильдита. На другом конце стола, отдельно от дочери, сгорбившись сидит Че, на нем берет и кожаная куртка. Вид у него суровый и замкнутый, как будто он хочет поскорее уйти.
В то же время Че нужно было общаться и с родителями. Поначалу все шло хорошо: они заходили к нему ненадолго, к тому же Че был очень загружен. Однако постепенно между Эрнесто и отцом стало возникать напряжение. Дело было даже не в политических расхождениях: Че так и не простил отцу его обращения с матерью. Как он говорил близким друзьям, отец «потратил все деньги матери, а потом ее бросил».
В конце концов все-таки произошел конфликт. Гевара Линч побывал в гостях у одного радиолюбителя и поговорил по радиосвязи с друзьями в Буэнос-Айресе, за что вечером получил выговор от сына: «Отец, ты очень неосторожен. Ты говорил по радиосвязи с Буэнос-Айресом в доме человека, который является контрреволюционером».
Родные Гевары прожили некоторое время в «Хилтоне», а потом их перевезли в роскошный приморский отель «Комодоро» в Мирамаре, престижном пригороде к западу от Гаваны. Судя по всему, теперь расстояние не позволяло Геваре Линчу часто заглядывать к сыну в Ла-Кабанью в неурочное время, как он имел обыкновение делать раньше. Отныне Че прилетал повидать родных на вертолете, приземлявшемся на площадке отеля. «Он выходил, — писал Гевара Линч, — говорил некоторое время с матерью, сестрой и снова улетал». Селия же, по всеобщим воспоминаниям, была очарована Кубой, переполнена материнской гордостью и пребывала в эйфории от успеха сына.
Че изо всех сил старался не производить впечатления, будто злоупотребляет своей властью, и не допускал привилегий для своих родственников и друзей. Если бы Камило не организовал его родным бесплатный перелет на Кубу, устроив Че сюрприз, тот, вероятно, не позволил бы сделать этого. Для поездок по Гаване гостям была выделена машина с водителем, но Че приказал родителям самостоятельно платить за бензин. Когда отец сказал ему, что хотел бы осмотреть поля сражений в Сьерра-Маэстре, Че ответил, что даст ему джип и одного солдата-фронтовика в сопровождение, но за бензин и питание надо будет платить из своего кармана. У Гевары Линча не было с собой достаточно денег, и ему пришлось отказаться от своей затеи.
Отъезд семьи произошел неожиданно. Гевара Линч так рассказывает об этом: «Дела в Буэнос-Айресе требовали моего присутствия… Я сказал Эрнесто по телефону, что вечером уезжаю. Он приехал в аэропорт попрощаться со мной, с ним был также Рауль Кастро».
Когда они разговаривали, стоя у выхода на посадку, к ним подошел какой-то человек и с сильным буэнос-айресским акцентом обратился к Че. «Я ваш земляк, аргентинец, — сообщил он, — и хочу пожать вам руку». Че молча согласился, но, когда мужчина достал блокнот и ручку и попросил автограф, Че отвернулся. «Я не кинозвезда», — сказал он.
Гевара Линч уезжал из Гаваны, чувствуя себя чужим сыну, но в последнюю минуту отец и сын показали друг другу, что между ними нет вражды. Когда объявили его рейс, Гевара Линч снял с руки золотые часы, фамильную ценность, раньше принадлежавшую любимой бабушке Эрнесто, Ане Исабель Линч, и отдал их Че. Тот в ответ снял свои и вручил их отцу. Это, сказал он, часы, которые подарил ему Фидель, когда назначил его команданте.
VIIIК тому времени, как из Никарагуа приехал его старый товарищ по оружию Родольфо Ромеро, Че уже не жил в крепости Ла-Кабанья. 4 марта у него обнаружили легочную инфекцию, и по настоянию врача они с Алейдой переехали на экспроприированную виллу в прибрежном районе Тарара.