Фидель поинтересовался у Алексеева его мнением по этому вопросу. Действительно ли выставка так хороша? Алексеев ответил утвердительно, но сказал, что, как ему кажется, привезти ее на Кубу будет непросто. Программа утверждена, и Куба в ней не значится.
Но Фидель уже воспринял идею Нуньеса как свою собственную и наотрез отказался принимать отрицательный ответ. «Выставку необходимо сюда привезти! — заявил он Алексееву решительно.
И Микоян пусть приедет и откроет ее здесь. Конечно, все уже распланировано, но ее необходимо показать здесь! Мы же революционеры! Поезжайте в Мехико и расскажите Микояну о нашей революции и о том, что сюда стоит приехать». Алексеев согласился попробовать, но заметил, что с советским паспортом ему не так-то просто путешествовать по миру. «Не беспокойтесь, — сказал Фидель. — Наш посол в Мексике все устроит».
Через несколько дней Алексеев улетел в Мехико на встречу с Микояном. Его появление в Гаване начинало приносить плоды. При содействии Че и с одобрения Фиделя Куба медленно, но верно входила в орбиту советского влияния.
Глава 22 «За нами будущее, и мы знаем это»
4 февраля 1960 г. Анастас Микоян прибыл в Гавану в сопровождении своего тридцатилетнего сына Серго, советского посла в Мексике, личного помощника и охранника-переводчика — молодого офицера КГБ Николая Леонова. Микоян попросил Леонова передать подарки «вождям революции». Это дало Леонову возможность лично повидаться со своими старыми знакомыми по Мексике, и первым, к кому он отправился, был Че Гевара.
Незадолго до того Че с Алейдой переехали из пригородного дома в более безопасный район, Сьюдад-Либертад — бывший военный городок на западной оконечности Гаваны. Они поселились в одном из домов, где прежде жили офицеры батистовской армии, рядом со взлетно-посадочной полосой военного аэродрома.
С момента последней встречи Леонова и Че в Мексике прошло немногим более трех лет. Тогда Леонов дал молодому аргентинскому врачу, интересовавшемуся социализмом, советские книги. Те ранние контакты Леонова с членами повстанческой группы Кастро ныне полностью оправдали себя, дав ему возможность прибыть на Кубу. Гевара и братья Кастро из строящих смелые планы политэмигрантов превратились в неоспоримых лидеров новой революционной Кубы, подумывающих о «переходе к социализму» и вступлении в союз с его страной перед угрозой войны с Соединенными Штатами.
На сей раз Леонов «от лица советского народа» вез Геваре в подарок снайперский пистолет в прекрасной кобуре и с большим запасом патронов.
После того как в ноябре 1956 г. его отозвали из Мексики в Москву и отстранили от работы в МИД, Леонов решил серьезно заняться изучением истории Латинской Америки и устроился переводчиком в советское издательство «Прогресс», выпускавшее книги на испанском языке. В конце лета 1958 г. ему предложили работу в КГБ, и он согласился. 1 сентября Леонов начал двухлетний курс подготовки, который, по его словам, остался незавершенным «по причине кубинской революции».
В октябре 1959 г. Леонову приказали в КГБ оставить свои научные занятия и поехать с Микояном в Мексику. Леонов находился с Микояном в Мехико, когда туда с Кубы прибыл со своим секретным заданием Александр Алексеев. Алексеев рассказывает, что он прямо направился к Микояну.
Он передал Микояну предложение Фиделя. «Им нужна не одна только выставка. Фидель хочет говорить с нами». Когда Алексеев закончил, Микоян заметил, что он тоже, как и Кастро, против «формальностей», но как зампредседателя Совмина он не может ехать в страну, с которой у Москвы нет дипломатических отношений. Он послал в Кремль телеграмму и также направил в Москву Алексеева для прояснения ситуации.
«Москва согласилась направить выставку из Мексики на Кубу, — рассказывает Алексеев, — поскольку Хрущев к тому времени тоже уже влюбился в кубинскую революцию. Я не знаю точно почему, наверное, он был рад получить еще одну пешку в игре против американцев».