Че любил в шутку рассказывать о том, как он получил пост директора банка. На собрании кабинета министров, созванном для обсуждения замены Пасоса, уволенного за открытое недовольство арестом Матоса, Фидель сказал, что ему нужен хороший экономист. К удивлению Фиделя, руку поднял Че. «Че, я не думал, что ты экономист!» — «А мне показалось, ты сказал, тебе нужен хороший коммунист». Впрочем, финансовому и деловому сообществу было не до шуток: новость о назначении Че повергла всех в ужас. Немногие поверили заверениям Фиделя в том, что Гевара будет «столь же консервативен», как и его предшественник.
Когда Че появился в банке — каменном здании с колоннами на Узкой улочке в Старой Гаване, — то обнаружил там множество пустых столов, поскольку большинство старых сотрудников ушло вместе с Пасосом. Че позвонил Виласеке и попросил его стать своим заместителем.
Виласека выслушал предложение без восторга. Он не только не имел никакого опыта работы в финансовой сфере, но к тому же был другом человека, которого ему предлагалось заменить. Он попытался отказаться, но Че твердо стоял на своем; более того, он не столько просил Виласеку, сколько приказывал. «Я тоже ничего не знаю о банках, и тем не менее я — директор банка, — сказал ему Че. — Когда революция назначает тебя на тот или иной пост, ты не должен возражать». Виласека принял назначение.
Одним из первых, кого Че вызвал к себе в банк, стал Николас Кинтана. Это был тридцатипятилетний гаванский архитектор, чья фирма при Пасосе была выбрана для строительства нового тридцатидвухэтажного здания Национального банка в центре Гаваны с видом на набережную Малекон. Проект был очень значительным, речь шла о самом крупном сооружении на всей Кубе, и стоимость его оценивалась в шестнадцать миллионов долларов. К концу 1959 г. был заложен фундамент здания и началась первая фаза строительства.
Когда Пасос узнал о своем увольнении и скорой отправке за границу на дипломатическую работу, он незамедлительно вызвал Кинтану. Он признался ему, что намерен искать политического убежища, как только окажется в Европе, и объяснил Кинтане, почему собирается пойти на этот шаг: «То, что они делают со страной, — это варварство… Че Гевара не имеет нужной квалификации для этого поста, и это одна из причин, по которым я отправляюсь в изгнание. Тебе тоже оно предстоит, это неизбежно».
Кинтана думал иначе. Он был молод, работал над самым крупным архитектурным проектом в своей карьере и верил, что помощь, оказанная им повстанцам во время войны, сослужит ему добрую службу при общении с Че. В конце 1958 г. он передал «Движению 26 июля» топографические карты Эскамбрая, которые были нужны команданте.
Получив вызов от Че, Кинтана явился к нему в банк и был поражен тем, что увидел. Некогда блиставшее безупречным порядком главное финансовое здание страны стало грязным и запущенным, повсюду валялись бумаги. «Все изменилось за какие-то пятнадцать дней».
Первое, что спросил у него Че, было: «Вы из мелкой буржуазии?» Кинтана ответил: «Нет». — «Нет? Значит, вы революционер?» — «Нет, команданте, я не говорил, что я революционер. Я из крупной буржуазии». Глаза Че потеплели, и он с довольным видом сказал: «Вы единственный честный представитель своего класса из всех, кого я встречал с момента своего появления здесь». Кинтана подумал, что завоевал симпатию Гевары, и ответил в той же остроумной манере: «Да нет, таких, как я, много, просто вы не даете им возможности высказаться». Выражение лица Че стало ледяным, и он напомнил Кинтане, что тот говорит с «команданте Геварой». Кинтана понял, что перешел границы дозволенного.
На второй встрече Кинтана предъявил Геваре список материалов, которые необходимо было выписать из-за границы, и объяснил, что, поскольку здание будет находиться в прибрежной зоне, ему потребуются окна, способные выдержать ураганный ветер и потому снабженные рамами из нержавеющей стали; архитектор также сказал, что лифты лучше всего приобрести у американской фирмы «Отис», имевшей представительство в Гаване.
Че спросил: «Зачем нужны лифты?» Кинтана объяснил, что здание будет состоять из тридцати двух этажей. На это Че заметил, что вполне можно ограничиться лестницами: если даже он со своей астмой способен по ним подниматься, то смогут и другие.
Они вернулись к теме окон. Че спросил у Кинтаны, почему они должны быть обязательно доставлены из Штатов или Германии, почему нельзя найти что-нибудь подешевле, например из пластика, и непосредственно тут, в Гаване. Затем они стали обсуждать предполагаемое количество туалетов в здании; Че посмотрел на план Кинтаны и отрезал: «Ну, мы можем ограничиться половиной от этого числа».