Его решение совпало с перуанским военным переворотом в марте 1962 г., в результате которого были аннулированы результаты выборов, приостановлена работа парламента и под сомнение поставлено будущее всей политической системы Перу. Для перуанцев, желавших применить к своей стране кубинскую модель, настало время действовать.
В середине 1962 г. Рикардо Гадеа и его перуанские товарищи ушли из университета, чтобы начать партизанскую подготовку в Сьерра-Маэстре. Их инструкторами были ветераны кубинской повстанческой армии; сам Фидель выступал перед ними с наставлениями; но именно Че, по словам Гадеа, был для них подлинным учителем.
Другой страной, тема «освобождения» которой волновала Че, была Никарагуа. После разгрома повстанческого отряда на гондурасско-никарагуанской границе летом 1959 г. никарагуанские повстанцы, боровшиеся с режимом Сомосы, вновь стали появляться на Кубе. Карлос Фонсека, идеолог их движения, оправился от ран, полученных во время первого предприятия, и вернулся в Центральную Америку, чтобы наладить политический союз между своей группировкой, другими политэмигрантами и противниками Сомосы внутри самой Никарагуа.
Пока Фонсека был в разъездах, в Гавану прибыл один из его ближайших учеников — Томас Борхе. Он хотел договориться о помощи недавно сформированной группе Никарагуанской революционной молодежи. Со своим товарищем Ноэлем Герреро и другом Че Родольфо Ромеро он пришел на встречу с Геварой в Национальный банк.
Как вспоминает Борхе, он начал было цветастую приветственную тираду «от имени никарагуанской молодежи», но Че оборвал его, коротко сказав: «Давайте оставим приветствия и перейдем прямо к делу». Однако Борхе заверил, что речь его «далека от демагогии», и Че согласился его выслушать. Когда Борхе закончил, Гевара обнял его и сказал, что «принимает» приветствие, после чего выдал ему и его товарищам двадцать тысяч долларов на организацию их дела.
Военным главой группировки был назначен Родольфо Ромеро, и Борхе с товарищами начал переброску никарагуанцев на Кубу. В общей сложности их набралось около тридцати человек, все они были приняты в революционное ополчение Кубы и для получения опыта боевых действий отправлены в Эскамбрай, где продолжалась борьба с контрреволюционерами.
В июле 1961 г. Карлос Фонсека вернулся в Никарагуа, и в течение всего лета его организация стремительно набирала силу. Фонсека направлял действия подпольщиков в крупных городах Никарагуа, где они в числе прочего занимались ограблениями банков и диверсиями, а Томас Борхе и около шестидесяти партизан под командованием Ноэля Герреро проникли с территории Гондураса в северные джунгли Никарагуа. Их отряд, который впоследствии получит название «Сандинистского фронта национального освобождения» (СФНО), был готов к боевым действиям.
Щедрый по отношению к активистам будущей латиноамериканской революции, Че был куда скупее к собственной семье: он отказался помочь своим родителям, которые хотели приехать к нему в гости. После их первого визита в 1959 г. «мадре» Селия приезжала на Кубу еще раз, в 1960 г., и на следующий год Гевара Линч написал Ильде, что пытается накопить денег, чтобы вместе с Селией еще раз навестить сына на Кубе. Они хотели посмотреть на свою младшую внучку Алейдиту и еще раз повидаться с Ильдитой. Они знали, что очень скоро у них появится еще один отпрыск, поскольку Алейда была беременна во второй раз и должна была родить ребенка в мае 1962 г.
Ильда взяла на себя задачу поговорить с Че, чтобы тот выделил родителям немного денег, но наткнулась на резкий отказ. Че заявил: «Так ты, значит, из тех, кто не верит, что я живу на зарплату, и думает, что я использую народные средства, как мне вздумается». Пораженная, Ильда возразила, что совершенно не имела в виду ничего подобного: «Я только подумала, что ты частично оплатишь дорогу своему отцу. Ты же можешь передавать ему деньги порциями». Тогда Гевара слегка успокоился и сказал: «Ну ладно. Только давай оставим пока эту тему. Сейчас не время».
Между тем гражданской войной запахло в Венесуэле. Тут и там стали появляться партизанские отряды, а в мае 1962 г. на военно-морской базе близ Каракаса вспыхнул антиправительственный мятеж. Компартия открыто поддержала восстание, и президент Венесуэлы Бетанкур в наказание запретил и ее, и «Движение революционных левых».