«Мы стали говорить о Боливии… и он спросил меня про Конференцию трех континентов и поинтересовался мнением боливийской компартии о том, что готовит Куба. Я в общих чертах дал свою оценку и рассказал, что мы планируем делать».
Монхе стало понятно, что Кремль обеспокоен тем, что на конференции кубинцы благоволили «наиболее радикальным группам». «Это могло привести к нежелательным последствиям, и поэтому русские хотели выяснить, какова во всем происходящем роль Че». В СССР пришли к тому же выводу, что и Монхе: движущей силой происходившего на Конференции трех континентов был самый заметный из отсутствовавших — Че Гевара.
После совещания в Кремле Монхе вернулся на Кубу и приступил к военному обучению вместе с другими боливийцами. Также он придумал план, как задержать возвращение в Боливию тех, кто уже завершил тренировки: он попросит их подождать его и других новичков под тем предлогом, что после окончания обучения попробует организовать им всем поездку в Москву «для теоретической подготовки». Монхе знал, что на его обучение уйдет три-четыре месяца и это даст ему время предупредить о происходящем своих товарищей по партии, оставшихся в Боливии.
Монхе вызвали к Фиделю. На встрече присутствовали и другие, в том числе Пиньейро и несколько его агентов. По словам Монхе, Фидель поинтересовался, каковы его намерения относительно боливийских кадров на Кубе.
Монхе ответил Фиделю отнюдь не искренне, но так, чтобы ответ звучал правдоподобно. Напомнив, что у Боливии богатая история народных восстаний, он рассказал Кастро о текущей ситуации, о том, что страна опять находится под властью военной диктатуры, и сказал, что возможен очередной мятеж. «Если мятеж действительно вспыхнет, — обратился он к Фиделю, — мы сможем взять ситуацию под контроль». Монхе добавил, что при помощи подготовленных на Кубе людей сможет добиться проведения выборов, на которых коммунисты выступят с прочных позиций.
Но не такой ответ желал услышать Фидель. А как же партизанская борьба? Монхе ответил, что для Боливии это не самый подходящий вариант. Тут несколько агентов Пиньейро стали высказывать свои мнения по этому поводу, и по их словам Монхе понял, что они уже побывали в Боливии и внимательно изучили происходящее там.
Под тем предлогом, что до приезда на Кубу он не знал, что так надолго покинет Боливию, а у него там остались нерешенные вопросы, Монхе попросил Пиньейро прислать к нему Рамиро Отеро, представителя боливийской компартии в Праге. «Я сыграл так потому, — объясняет Монхе, — что знал: мне они уехать не позволят».
Отеро приехал в феврале. Монхе дал ему четкие указания: «Поезжай в Боливию, требуй встречи с ЦК и сообщи, что кубинцы готовят в Боливии партизанскую войну».
Отеро поспешил в Ла-Пас, а Монхе в числе прочих приступил к обучению. Ему уже исполнилось тридцать пять, и он был самым старшим в группе — остальным было лет двадцать пять-тридцать, — но он старался не отставать от них в тренировках. Отеро вернулся с дурными вестями. Ему не удалось поговорить с Центральным комитетом, получилось побеседовать лишь с членами менее важного органа — Секретариата, и там словам Монхе не поверили.
Монхе требовалось вернуться в Боливию и объяснить нужным людям, что происходит, разрешить все недоразумения. Но кубинцы отнеслись бы к тому, что он хочет уехать, с сильнейшим подозрением. К тому же поздно было осуществлять изначальный план: отправить своих людей для обучения в СССР, не пустив их таким образом в Боливию, — потому что его программа подготовки уже подходила к концу и всем не терпелось поехать на родину. В отчаянии, Монхе попросил о встрече с Фиделем. В мае он вылетел в Сантьяго. Ему удалось побеседовать с Фиделем, когда тот возвращался назад в Гавану.
По дороге, сообщает Монхе, Фидель говорил о чем угодно, кроме Боливии. Монхе стал уже опасаться, что разговор так и не состоится. Но в какой-то момент Фидель произнес: «Знаешь, ты наш добрый друг. Ты ведешь с нами международные дела. Я искренне хочу поблагодарить тебя за помощь, которую ты нам оказал. Сейчас обстоятельства сложились так, что один наш общий друг хочет вернуться в свою страну, это, поверь мне, Революционер с большой буквы. И никто не может отказать ему в праве вернуться на свою родину. Он считает, что лучше всего будет вернуться через Боливию. Пожалуйста, помоги ему проехать через твою страну».