Мирна Торрес покинула Гватемалу, улетев в Канаду, где ее ждал жених. Эрнесто писал: «Что самое худшее, я не знаю, уезжаю ли я. Все та же неопределенность…» Спустя несколько дней, когда он встречался с президентом Союза врачей по поводу работы в Петене, тон его показался Эрнесто прохладным. Гевара утешал себя в дневнике: «Только Хулия проявляет отзывчивость ко мне. Она хорошая…»
Однако в целом настроение у Эрнесто было скверным. Президента Союза врачей он называл теперь не иначе как сукиным сыном. «Работа в Петене удаляется от меня все дальше с каждым днем… Все идет к чертям собачьим… Ильда висит на шее. Я чувствую, что мне надо валить отсюда к черту. Может быть, в Венесуэлу».
Но денег у Гевары не было, и уехать он не мог. Чтобы не тратить время впустую, он со рвением возобновил изучение паразитарных болезней в лаборатории Пеньяльвера; кроме того, выяснилось, что вариант с работой на банановой плантации (в местечке под названием Текисате) остается в силе. Чтобы оплатить его долг за жилье, Ильда отдала Эрнесто свои украшения, так что он смог погасить часть задолженности, но несколько месяцев так и оставались неоплаченными. Хозяйка вытребовала у него обещание оплатить всё в короткий срок. И теперь условленная дата маячила на горизонте.
Наступил апрель, и теперь единственной преградой, отделявшей Гевару от работы в Текисате, было получение гватемальского вида на жительство.
9 апреля католическая церковь Гватемалы обнародовала обращение к пастве, в котором заявила о проникновении в страну коммунизма и призвала граждан к борьбе с ним. Сказано это было непрямо, но иносказательные обороты никого не ввели в заблуждение. Однако общественность не знала, что это обращение появилось не без помощи ЦРУ, надавившего на архиепископа Гватемальского Мариано Росселла Арельяно.
В самом конце апреля Эрнесто принял «героическое и бесповоротное» решение. Он уедет из Гватемалы, если в течение пятнадцати дней не получит вида на жительство. Новость о его надвигающемся отъезде взволновала Ильду. «Ильда упорствует и предлагает мне все блага мира, лишь бы я остался. Я получил из Венесуэлы килограмм адреналина от Альберто, а также письмо, в котором он просит, точнее приглашает, меня приехать к нему. Только я не хочу».
Пока Эрнесто готовился к отъезду, Вашингтон совершил следующий шаг по дестабилизации ситуации в стране. Посол Перифуа был вызван в Вашингтон для консультаций, и событие это вызвало много шума. Тщательно организованные утечки информации свидетельствовали о том, что цель его визита — обсуждение мер США против Арбенса в свете недавней резолюции против коммунистического присутствия в Западном полушарии. 26 апреля Эйзенхауэр выступил перед Конгрессом с жесткими заявлениями о том, что «красные» уже установили контроль над Гватемалой и теперь ищут возможности протянуть свои «щупальца» к Сальвадору и его соседям.
Между тем Эрнесто пригласили в полицию, и это означало, что следующим этапом станет получение вида на жительство. 15 мая Геваре сообщили, что для возобновления визы он должен покинуть страну, и теперь ему нужно было решить, куда ехать.
В тот же самый день случилось событие, определившее судьбу режима Арбенса. В главном атлантическом порту Гватемалы, Пуэрто-Барриос, пристало шведское грузовое судно «Альфхем», которое месяцем ранее вышло из польского порта, груженное оружием. Получив сведения от своих агентов в Польше относительно этого таинственного судна с подозрительным грузом и неясным местом назначения, ЦРУ следило за ним в течение всего плавания через Атлантику, в ходе которого корабль не раз менял курс. Когда он прибыл в Пуэрто-Барриос, Вашингтон быстро выяснил, что именно было на борту «Альфхема» (а это были две тонны чехословацкого оружия и боеприпасов), и незамедлительно перешел к действиям.
«Альфхем» дал в руки США то, что те так жаждали получить, — доказательство причастности к гватемальской политике советского блока. Глава ЦРУ Аллен Даллес тут же собрал Совет консультантов по вопросам действий разведки и Совет государственной безопасности. Они поддержали вторжение в Гватемалу и утвердили дату начала боевых действий. 17 мая Госдепартамент выпустил заявление, в котором констатировал факт доставки вооружения Советами в Гватемалу, и вслед за этим Эйзенхауэр публично объявил, что это оружие может способствовать упрочению «коммунистической диктатуры» в Центральной Америке.