— Может, приляжешь? — спросила она.
— Нет, хуже будет. Дай, пожалуйста, шприц. Он на столе. И резиновый жгут. И окно, окно, пожалуйста, открой.
Когда он перевязывал руку, дышать было совсем невмоготу. Он ввел иглу в левое предплечье.
— Черт, вена!
Он скрипнул зубами, еще раз попытался попасть в вену. С третьего захода это удалось.
— Пожалуйста, затяни жгут потуже. Сердце бешено колотилось. Эрнесто вдруг охватил панический страх. Надо было во что бы то ни стало взять себя в руки.
Адреналин медленно перетекал из шприца в вену. Процедура занимала две минуты. Лекарство следовало вводить очень медленно. Время как будто остановилось. Последним усилием он выдернул иглу из вены. Пустой шприц выпал из рук.
Его дыхание постепенно пришло в норму. Ильда заговорила с ним.
— Что я могу сделать для тебя, Эрнесто?
— Ничего. Сейчас все будет хорошо. Адреналин действует быстро.
Он читал книгу. Весь внимание. Только губы шевелились, будто он говорил сам с собой. Время от времени откладывал книгу в сторону и что-то записывал. Он не заметил, как пришла Ильда.
— Что поделываешь, Эрнесто? Он радостно вскочил и обнял ее.
— Перевожу книгу Гаральда Уайта на испанский.
— Гаральд Уайт? Кто он такой?
— Он написал книгу о марксизме. Это хороший гринго.[7] Ему опостылел капитализм. Он хочет, чтобы жизнь была совершенно иной. Это меня и привлекло. Кроме того, надеюсь подзаработать пару песо.
Смотри-ка, ты еще и переводчик? Эрнесто сделал протестующий жест. Ильда рассказала, что ей удалось разузнать о Хосе Посадасе. Он руководил лагерем для трудновоспитуемых детей и подростков.
— Он собрал там либо тех, кто удрал из дома, либо живущих воровством. Словом, вконец ожесточившихся. Считает, что это не вина их, а беда. Они встали на неверный путь по вине общества, которое создает для них столь жалкие условия. Будь общественные условия иными, говорит он, эти ребята могли бы вырасти полноценными людьми.
— Что верно, то верно, — подхватил Эрнесто, — и я считаю: эти дети — жертвы голода. Неграмотности. И полнейшего безразличия со стороны общества. Отсюда прямая дорожка к уголовщине. И тем самым страна лишается полезных, здоровых сил. Эксплуатация губит на корню человеческое богатство Латинской Америки. А ведь все могло быть совершенно по-другому!
— Хосе Посадас ищет выход из этого отчаянного положения. В Сан-Хосе-де-Пиньюла возник настоящий детский городок. Они там хотят…
— Детский город?
— Именно. Притом расположен он в очаровательной местности. Среди высочайших пиний и чудесной природы.
— Съездим туда, Ильда. Хочется побольше узнать об этом эксперименте. И с Хосе Посадасом познакомиться. Если эти дети избавлены от необходимости бороться за существование, не может ли там вырасти новый человек?
В пансионе «Сервантес» частыми гостями были друзья Эрнесто и Ильды. Мнение Ильды здесь очень ценили. Она работала в подразделении министерства и, как правило, была информирована лучше всех. Заглядывали сюда также кубинцы и кое-кто из студентов.
А не была ли ошибкой экспроприация земель у Зеленого чудовища?[8] Янки усмотрят в этом вызов и попытаются свергнуть правительство.
Сказавший это студент удостоился лишь усмешки Ильды.
— С тех пор как у нас прогрессивное правительство, «Юнайтед фрут» тридцать четыре раза замышляла путчи. Все они были своевременно раскрыты и подавлены в зародыше.
— Это говорит не только в пользу аппарата безопасности, — вступил в спор Эрнесто, — отраднее всего, на мой взгляд, что целые отряды пролетариев и крестьян взялись за оружие, чтобы дать отпор путчистам. Надо быть предельно бдительными. Газеты США осыпают бранью Гватемалу. «Коммунистический форпост в Латинской Америке!» «Рука Москвы!» Подобные измышления распространяются не без злого умысла!
— Хотя все это полный бред! В Гватемале нет даже советского посольства. А проводимые тут реформы носят капиталистический характер. Частные предприятия укрепляют свои позиции. Арбенс пытается лишь воспрепятствовать тому, чтобы янки прибрали к рукам наши земельные богатства и рабочую силу.
— Налицо стремление провести аграрную реформу, — заметил один из студентов. — Закон вышел, по которому отныне всякий труд должен быть оплачен. Этого американские концерны не переживут. Им же еще и налоги платить придется. А они отродясь налогов не платили! Да тут еще у «Юнайтед фрут» 170 тысяч гектаров земли отбирают.
Ильда тряхнула челкой.
— Они за это получили компенсацию. Им выплачена сумма, которую они сами сочли эквивалентной.