– Как же ты с таким бугаем справишься!? – удивился Роман.
– Ничего, как-нибудь… – усмехнулся Денис, будто имел какой-то план, хотя совершенно ещё не представлял, как это произойдёт.
Роман не стал выяснять. Нет – значит нет. Он был реалист и дальше не лез:
– Если нужно будет, скажи. Я превращу его в пищевые отходы.
– Ладно, – кивнул Денис, чтобы обрубить неприятный разговор.
Романа он уважал, но вовсе не по тем мотивам, что остальные солдаты. Когда открылся кулинарный талант Дениса, Роман где-то раздобыл и подарил Денису две книги Похлёбкина о кулинарии, которые Денис знал и дома они у него были, но подарочный жест Романа оценил.
Было это в молодом Кукуеве – одаривать чем-нибудь приятным, вдруг человек пригодится. Великая хитрость опытных знатоков человеческих душ.
К тому же, Денис Кукуеву нравился, его чёрствая рациональная душа вдруг засветилась симпатией, тёплым чувством, какой-то странной тягой к этому уродливому парню, открытому и прямому. Всю жизнь Кукуева окружало одно дерьмо. Солнцем была только мама. И Денис был тем, о ком он мечтал как о друге, о настоящем друге, не приятеле или подельнике, вроде Саньки.
Кукуев понимал, что Денис честен, горд и наивен. Как он сможет отомстить за унижение? Роман сомневался, но не долго на эту тему размышлял. Никакого иного способа отомстить Саньке, кроме как превращения его в омлет, он не видел. Отказ Дениса снимал с него заботу о защите налаженного бизнеса. Роман убедился, что Денис не продаст, даже если и знает о воровстве. Но, скорее всего, он и не догадывается ни о чём, так как живёт в другом измерении. И пусть себе живёт.
– Помни, Денис. Если я тебе понадоблюсь в жизни, только скажи.
Они дружески пожали друг другу руки.
Кукуев любил сверхнадёжность. Чтобы закрепить достигнутую с Денисом дружбу, он стал ему помогать в его поварских заботах: то съездит с ним на местный рынок для закупки овощей, то привезёт на кухню пару мешков хорошей картошки, а то и подбросит какой-нибудь деликатес для солдат.
Общее дело усиливает симпатию людей друг другу. Сам того не подозревая, крутой рационалист и циник Роман Кукуев сердечно привязался к Денису, понимая, что нет лучше и чище сверстника в части, да и во всем его окружении. И Денису Роман понравился, отзывчивость его он видел и принимал за чистую монету. А то, что Романа все боялись и держали в уме за криминального авторитета, как-то прошло мимо Дениса с его романтизмом и доверчивостью. То, как Роман ему помогал, не делал никто даже и попытки. Так они и сдружились.
Длились их совместные поездки на «Ниве» на рынок или на продуктовые склады недолго, всего месяца два. Часть и служба Денису опостылели.
Со своей бедой Денис оставался один на один и никто на всём свете не мог ему помочь. Теперь он жил, будто вымазанный дёгтем с головы до пяток. Так он воспринимал себя. Запах и вкус мочи сводили его с ума, превращали в ничтожество, в раздавленную мокрицу. Как хороши были времена, думал он, когда существовали дуэли и можно было бы всадить пулю в бараний лоб Саньки. Он обязан был придумать нечто равноценное пуле в лоб. Голова гудела, мозг зашкаливало, боль не утихала. Денис мучился, жизнь становилась невыносимой. Все мысли и фантазии, даже сны, крутились вокруг способа мести, которого он никак не находил.
Увы, армия оказалась для Дениса злой мачехой. Он понял, что ничего хорошего от службы уже не будет и, расставшись с мечтами о выправлении тела, решил возвращаться домой.
Попросил у Романа мобильник, чтобы позвонить бабушке.
Роман всё понял и оценил верно:
– Домой решил? Правильно.
Вслед за звонком отправил Денис бабушке и письмо, чтобы она скорее шла в военкомат и вызволяла его.
Бабушка была мудрой старушкой. Получив отчаянные сигналы любимого внука, тотчас поспешила к Асхату Галиаскарову. Тот вызвал военкома.
– Что ж Вы раньше-то думали?! – ворчал военком, когда бабушка стала ссылаться на старость и нездоровье, и, не мешкая, позвонил в часть, где служил Денис.
Командир части препятствовать комиссованию Дениса не стал. Был он хорошим отцом своим двум сыновьям и от всей души сочувствовал Денису. Увы, с дедовщиной бороться он давно потерял волю и желание, она представлялась ему эпидемией чумы, и он ждал, когда же эпидемия эта сама собой закончится.
Расставаясь с Романом, обменялись адресами и телефонами.
– Будешь в Бурге – сразу ко мне. В любое время дня и ночи. – сказал Роман. – Ты мне друг на всю жизнь, запомни.
Обнялись.
Так начало взрослой самостоятельной жизни печально срослось у гражданина России Дениса Захарова с поруганием чести и жаждой мщения. Невеселое начало. Теперь всё, что бы ни делал Денис, о чём бы ни думал и ни мечтал, было окрашено страстным желанием мести. Подельников он отбросил как отребье, как животные орудия в руках Саньки. Месть Саньке накрывала в его представлении и тупых его сотоварищей.
Спустя месяц Денис вернулся домой. Это был уже другой Денис. У него развилась пивофобия. По ночам снились унизительные кошмары, при упоминании о пиве его коробило и тошнило, долгое время он не мог без тошноты видеть даже рекламу пива. Если раньше к пиву был он просто безразличен и никогда не тянулся к нему даже при жажде, то теперь ненавидел и любое упоминание о пиве будило в нем картину унижения и ненависть к Саньке Дубу и его собутыльникам, каждый из которых навсегда застрял в памяти.
А спустя полгода из части демобилизовались Кукуев с Санькой. И часть получила печальные изменения в своей монотонной жизни. Исчез бензиновый бизнес. Это ввергло офицеров в легкую депрессию – заправлять свои тачки за полцены обломилось. Закончилось недолгое сексуальное счастье для жён офицеров. Они вновь перешли на индивидуальное случайное обслуживание своих истомленных тел, вспоминая былые бурные ночи. Исчезла Людмила, бросившая мужа на произвол иссушающего душу азарта и нищеты ради могучего солдатика Саньки Дубичева. В его родном Бурге она стала верной супругой, отбросив и перечеркнув шальное прошлое в бизнесе Кукуева. Кроме Саньки ей никто не был нужен.
Через год у них появился первый рыженький малыш.
Надо было устраивать жизнь. Бабушка дряхлела, пенсия её была мизерна, накопления, что остались от предусмотрительных родителей, хоть и приличные, да ещё и в долларах, подходили к концу.
Асхат Галиаскаров был негласным опекуном Дениса, помогал во всём. Когда появились жаждущие отобрать у Дениса с бабушкой оставшуюся им от отца с матерью роскошную четырёхкомнатную квартиру в центре, дядя Асхат быстро злодеев усмирил. От армии Дениса, как и бабушка, не отговаривал, даже обрадовался, что парень весь в Петра и способен к самостоятельным серьёзным решениям и поступкам. Но теперь пришла пора Денису определяться, выбирать жизненный путь. Тут дядя Асхат мог быть только советчиком. А если путь найден, вот тогда и помощником.
Внезапно Денис принял резкое решение – не поступать на химфак, а стать поваром. Армейский кулинарный опыт не прошёл даром, увлёк, и кроме того показал, что профессия повара народом уважаема и без хлеба с маслом никогда не оставит.
И решил он стать не просто поваром, а мастером самого высокого класса.
Денис пошёл, как всегда, к дяде Асхату сказать о решении и посоветоваться насчёт учёбы.
Дядя Асхат смотрел на Дениса прищурившись. Прикидывал в уме, куда бы приладить Дениса в городе, а он на тебе – в повара! Такого поворота Галиаскаров не ожидал. Это был, конечно, не тот путь, который, как он думал, нужен бы сыну Петра Захарова, талантливого авиационного инженера, но раз выбор сделан, значит надо помочь. Он давно понял отцовский характер Дениса и знал, что отговаривать бесполезно.
– Давай-ка устроим тебя в кулинарное училище. Завтра позвоню директору. – предложил он.
Кулинарное училище! Точно! Как это Денис не подумал. Корочки-то нужны.
– Спасибо, дядя Асхат. Только я сам.
Это было опять по-захаровски и Галиаскаров потёр руки от удовольствия.
– Ну, сам так сам. Главное – вперёд! Будь всегда и во всём как отец – первым и лучшим. Гениальный кулинар – тоже неплохо. Попотчуешь меня каким-нибудь деликатесом.