– А я абсолютно уверен в ней. Она страшно целеустремлённая и рациональная. Не отстанет теперь от Вас вовеки веков. Вот увидите.
Арбелин улыбнулся:
– Буду только рад. Вспомнил случай на тему «не отстанет». Из истории древней Греции. Жил-был такой странный грек по имени Диоген. Это тот, который всему миру известен, как живший в бочке и искавший днем с огнём человека. Приехал из родного Синопа в Афины искать смысл жизни. Начал посещать одного за другим мудрецов-философов. И добрался до Антисфена-киника, учившего жизни умеренной, суровой, без излишеств и зависимостей, жизни свободной от роскоши, зависти, чревоугодия и прочих пакостей, унижающих свободный человеческий дух. Ужасно это Диогену понравилось, синхронизировало его душу с Антисфеном. Говорит ему: «Хочу быть твоим учеником, Антисфен!» Тот его послал подальше. Диоген не отстаёт. Тогда Антисфен схватил палку и давай Диогена лупить. Тот не сопротивляется, только говорит: «Лупи меня сколько угодно, всё равно не отстану!». Тот понял, что к нему пришёл настоящий последователь и принял его. Диоген стал не только его любимым учеником, но и превзошёл учителя в образе жизни и учении. Случается такое, Леонид Леонидович, что даже одна фраза переворачивает жизнь и делает человека верным учеником и соратником. Редко, но бывает такое. Хоть палкой бей.
– Вы Альфу хоть палкой, хоть плетью – не уйдёт от Вас. Она для себя поняла, что фасцинетика – это её судьба. А от судьбы уклоняться глупо. И судьбу в руках держите Вы. Так что она, как Диоген, теперь только с Вами.
– А мне вдвойне приятно учить такого очаровательного Диогена. – рассмеялся Арбелин. – Чего доброго меня обгонит, как Диоген Антисфена.
– Вас уже никому не обогнать. Вы – основоположник. А вот в соратниках она будет первая.
– Она уже альфа. После неё появился у меня ещё один последователь, Денис. Но он – второй. Альфа его опередила на два часа.
– Она у меня альфа во всём! – рассмеялся польщённый отец.
– И на гитаре, Вы сказали, умеет? И стихи сочиняет?
– Сочиняет! Она не только рационалистка, но и художественная, творческая девочка. Всё в ней есть.
– И это прекрасно. Всё сходится в Вашей дочери. Фасцинетику могут по-настоящему развивать только красивые и наделённые художественным воображением люди. Тот парень, что после неё пришёл ко мне на консультацию, талантливый повар. Я его присоединяю к нашему дуэту. Будет трио. Причём очень системное, дополняющее друг друга.
– Повар!? – не удержался выразить удивление Истомин.
– Вот именно! И это тоже замечательно! У него в руках пище-вкусовая фасцинация, а она для всего живого на планете чуть ли не более важная, чем сексуальная. Сначала ведь надо быть сытым и не умереть, прежде чем сексом и продлением рода занимать, верно?
– Да уж. – рассмеялся Истомин.
– Мы с ним создадим новое направление в кулинарии, спасающее человечество от ожирения. Жирных-то, Леонид Леонидович, по всему миру полтора миллиардца уже. Зашкаливает.
– На каждом шагу. –поддакнул Истомин. – Иногда между животами не протиснуться.
– Вот мы и создадим кулинарию вкусной, но не провоцирующей ожирение еды. А Альфа возьмётся за клиническую фасцинетику, я её называю целительной. Спасающей от ожирения души. Ну, а я, грешный, буду их направлять.
Истомин был изобретателем, человеком творческим, выдумщиком. Того, что рассказала ему Альфа, что узнал он из сайта Арбелина, который, как и дочь, проштудировал полностью, что сейчас услышал от Арбелина, было ему достаточно, чтобы оценить грандиозность идей и проектов Арбелина:
– Юлиан Юрьевич, то, что Вы создаёте, гениально. Я других слов не нахожу.
– Возможно и так, – не стал отнекиваться Арбелин, – только, к великому сожалению, это в России-матушке всем по барабану.
– Неужели за эти годы никто не вызвался стать спонсором или оказать благотворительность!?
– Не будьте романтиком, Леонид Леонидович! Мой отец в подобных случаях говаривал: дадут, догонят, и ещё раз поддадут. Под зад. Миллиардер Болтанин что ли даст? Он тут как-то по ящику выступал, учил молодых уму-разуму. Я, говорит, денег никому не даю, я даю более ценное – учу, как их заработать. Ухохотаться! Будучи министром, прихватил себе пару элитных заводов, стал олигархом и учит, как деньги зарабатывать. Каков наглец? Это меня-то он научит!? А кто тогда наукой заниматься будет? Пушкин? На проституток миллион зелёных угрохают, свозят их в Альпы, а на науку гроша не дадут.
Глаза Арбелина пылали гневом.
– Да, они такие. – согласился Истомин. – Пальцем не пошевелят без выгоды.
– Теперь ведь как живут? По принципу «А что я с этого буду иметь?» Принцип духовного маразма…
Он вдруг вспомнил что-то, рассмеялся:
– Ладно, пошли все эти Болтанины с их яхтами и футбольными клубами в задницу, где им с их душонками и положено находиться. Я вот Вам смешную историю на эту тему расскажу. Пришлось участвовать мне года два назад в книжной ярмарке в Москве. Книгу свою о партнёрском общении привёз. Её одно слабенькое московское издательство в свой показ включило, знакомый устроил. И прилепился ко мне, с его же подачи, один хмырь, с забавной фамилией Мурдашкин. Не просыхал ни дня. Но чуточку богатенький. И всё вычислял, сколько на мне можно зарабатывать. По его пьяным подсчётам выходило, что миллионы. Пообещал организовать мне рекламу на выставке, небольшой буклетик запустить. Стоило бы это ему всего-то от силы тысяч пять, в рублях. Рожа блудливая, мурдашливая, но я человек внушаемый, поверил в его пробивные способности. И вот в один из дней, к вечеру, когда выставка уже закрылась, зовёт меня в кафе. Там же, на бывшем ВДНХ, сейчас, кажется, ВВЦ называют. И вижу, тащит с собой двух крупногабаритных дам, как выяснилось, библиотекарей. Одна всё же в форме, на неё он и положил глаз, а подруга её размерами с дирижабль. Понятно, что меня он не имел в виду в её ухажёры, просто за компанию. Посидели часа три, он наклюкался, дамы напились-наелись и – улизнули. А он просадил на весь этот пошлый спектакль пятьсот долларов. На три буклета хватило бы. А буклета я так и не увидел. Да он ещё и пачку моих книг, которые я привёз, утянул безвозвратно! Вот она психология российского бизнесмена. От мелкого «купи-продай» до олигарха. Какую тут ждать помощь науке!? Друзья богатенькие и те копейки на издание журнала не подбросят. Глухота! А российских благотворителей я боюсь, откровенно говоря. Был у меня очень поучительный опыт общения с одним мелким благотворителем. Благотворитель мелкий, а урок дал мне на всю жизнь. Адольф Поллюк звать. Выложил этаким широким жестом щедрого бизнесмена тысячу долларов на издание журнала. У меня как раз затруднения с изданием были. Ну я, дурень, и поверил в его романтизм и чистоту, обрадовался такой выручке, взял. Через три года появляется у меня этот Подлюк и говорит: «Я на мели, верни мне ту тысячу». Каков гусь, а, Леонид Леонидович? Расплакался, как ему трудно и так далее. Одним словом, мудак обанкротился и забыл о чести и достоинстве.
– И Вы ему вернули?
– Жалко стало. Наскрёб, что было, выложил ему и попросил никогда в жизни ко мне на порог не показываться. Пришлось несколько месяцев пояс подтянуть. С тех пор благотворителей сторонюсь. Да и нет их.
– Добрый Вы человек, Юлиан Юрьевич. Таких благотворителей с лестницы надо спускать.
– Не умею. Да чёрт с ним, где-то он с такой душонкой сам башку свернёт.
Денежные темы напомнили Истомину, что надо бы обговорить сумму гонорара за Альфу. И прикинуть, чем он при его скромных ресурсах мог бы помочь в развитии фасцинетики. Она уже вошла в его сердце.
– Юлиан Юрьевич, скажите, чем я мог бы Вам помочь. По мере моих возможностей.
Арбелин почесал переносицу, озорно глянул на Истомина:
– Ну, томограф за миллион долларов, как я понимаю, Вы не сможете купить. А он нужен в первую очередь для экспериментов. Нейрофизиологов ещё ждать да ждать, пока обратят внимание на феномен фасцинации. А время не ждёт. Без нейрофизиологических экспериментов фасцинетику не продвинуть. Нужен томограф. И не просто томограф, каких теперь в медицине завались, а наисовременнейший, с помощью которого можно наблюдать нейронные изменения в глубинных структурах мозга при восприятии сигналов фасцинации. Это дорогая штуковина.