– А теперь расскажу вам, что сегодня подбросила мне жизнь в качестве иллюстрации чарующей фасцинации. Будто на заказ. Поразительное совпадение. Иду утром по своему прогулочно-исследовательскому маршруту по мусорным площадкам. С собой фотоаппарат – на случай запечатлеть что-нибудь интересное, если встретится. И вот у одного из домов вижу в траве присел кот. Большой, лохматый и рыжий. Готовится к прыжку, ну просто леопард. А над травой порхает большая белая бабочка, с черными крапинками. Сцена из спектакля. Я потихонечку навел фотоаппарат, поджидая прыжка. А кот на меня ноль внимания, у него сужение психики, зациклился на бабочке. Бросился за бабочкой, я щёлкнул. Покажу вам сейчас фотографию на экране.
Арбелин включил ноотбук. Во весь экран высветилась великолепная живая картинка рыжего кота в прыжке.
– Жаль не было видеокамеры, можно было бы просмотреть всю операцию кота в динамике. Бабочка ускользнула. Но и не улетела, продолжала порхать как ни в чём не бывало. Кот опять прижался к земле, поёрзал и снова прыгнул, молотя лапами. И на этот раз бабочка увернулась, но опять не улетела. Будто вступила с котом в игру. Кот прыгнул в третий раз и вновь промазал. На этот раз бабочка опомнилась и полетела прочь от смерти. Видели бы вы, с какой досадой проводил взглядом улетающую бабочку рыжий разбойник. Давайте разберем сцену с точки зрения фасцинетики. Что такое бабочка для кота?
– Как птичка, можно поймать и слопать. – высказала свое мнение Альфа.
– Игрушка. – сказал Денис. – Кошки за комочком из газеты, прикреплённом к нитке, гоняются. Даже за солнечным зайчиком. Все ребята это знают.
– Значит и птичка и игрушка? Верно. Но ведь не птичка всё же. И не газетный комочек, и не зайчик солнечный. Думаю, что бабочка, во-первых, яркий сигнал, который кота впечатлил. Уже фасцинация. Затем, бабочка в полёте, в движении. А кот – хищник, ему всё живое движущееся сигнализирует– хватай! Эволюционная фасцинация. Может и съедобное, ассоциация с птичкой верна. А ещё – бабочку не так просто поймать, срабатывает охотничий инстинкт, азарт. Всё это вместе приводит кота в состояние мотивации, захваченности, целеустремлённой активности. Вот вам наглядный простенький пример воздействия фасцинирующего сигнала и процесса фасцинации.
– Как здорово! – воскликнула Альфа. – Ведь это фасцинативный театр.
Арбелин вошёл в ритм доверительного рассказа. Денис с Альфой устремлённо внимали.
– Заметьте, кот бабочку ловил, забыв обо всем на свете. В этом огромном и полифоничном океане фасцинирующих сигналов, волнений и впечатываний-впечатлений, есть волнения и впечатления особого рода, на которые я и хочу обратить ваше внимание. Это захваченность и заворожённость. Можно сказать, что они являются апофеозом фасцинации. Высшим проявлением захваченности предстают перед людьми фанатики и одержимые. Подозреваю, что доминанта одержимости есть в каждом человеке. Это, по сути, страсть-пристрастие к чему-то своему, личному, особенному. Она есть даже у аутиста или олигофрена. Ею упиваются все коллекционеры и фетишисты, а ведь многие из них свой фетиш, свою одержимость таят и охраняют от всех.
Но почему этот закон захваченности создан эволюцией? Зачем? Неужели нельзя было обойтись простым способом передачи информации? А всё дело в том, что живое существо, будь то вирус, бактерия, амёба, ящерица, шимпанзе или человек, не может не действовать. Движение и действие – вот истинный двигатель жизни. Но не всякое действие, не абы какое, такой неэкономичной растраты эволюция позволить не может, а нужное, актуальное: захотелось перекусить, стало быть надо кого-то найти и сожрать, захотелось привлечь к себе, значит очаровать или насильно принудить, сохранить жизнь себе любимому, значит что ни на есть сопротивляться или уничтожить. А для того, чтобы действовать оптимально, иначе сожрут-изнасилуют-уничтожат, нужна энергия, страсть, устремлённость к достижению успеха. Вот тут-то и заявляет о себе в полную силу фасцинация захваченности – страстная, исключительно субъективная и актуальная нацеленность. Всё остальное – побоку! Иначе проиграешь. Проигрыш же – это исчезновение в тартарары. Кому же хочется. Иначе говоря, актуальное действие всегда содержит в себе фасцинацию захваченности. Охота гепарда на газель не может быть вялой и бесстрастной. А фасцинация захваченности всегда объединена с актуальным действием, стимулируя его эффективность, иначе нет ни того, ни другого.
У феномена захваченности есть две составляющие. Первая – полёт, целеустремлённость, восторг. Вторая – сужение мира вне и мира внутри себя, особенно сознания, до размеров пятачка, овчинки, комнатной форточки. Влюблённый не видит ничего вокруг, кроме того, кого любит, не замечает даже его уродства, чаще всего душевного, и ненавидит любого, кто осмеливается возлюбленного шельмовать.
Захваченный фасцинацией человек интенсивен и он не соображает зачастую, что вытворяет, он пронизан аффектацией. Именно поэтому так опасны фанатики, фетишисты, параноики, наркозависимые и даже депрессивные лица, провалившиеся в какую-нибудь фобию. И гении, само собой.
Совсем иначе выглядит заворожённость, очарованность. Лучше всего её наблюдать в концертном зале филармонии – как воспринимают любимую музыку. Глаза затуманены, иногда прикрыты, и покачивание в такт музыки. Полнейшая отрешённость от всего, только мелодия, волшебство гармонии, ритма, звучания. Это и есть зачарованность. В её основе – тихое восторженное любование с всплесками громкого восторга при массовом восприятии, как это можно видеть при восприятии салютов и фейерверков тысячными толпами.
А что объединяет заворожённость с захваченностью? Максимальная нацеленность и отстранение от всего иного, кроме сигнала-образа фасцинации, то есть то, что открыл великий физиолог Ухтомский и назвал доминантой. В анекдоте о Робинзоне и кенгуру доминанта замечательно отражена. Не слышали такого анекдота?
Денис с Альфой не слышали.
– Послушайте, анекдот поучителен. Истомился бедный Робинзон на острове от одиночества. И вот однажды заметил на горизонте кенгуру. «Наконец-то!» – вскричал Робинзон и бросился за кенгуру. Но когда был от неё в двух метрах и готов был ухватить за хвост, поскользнулся в невесть откуда взявшейся луже и растянулся в грязи. А открыв заляпанные глаза, увидел перед самым носом лягушку. «Поцелуй меня, Робинзон, – произнесла человеческим голосом лягушка, – и я исполню любое твоё желание». Не долго думая, Робинзон чмокнул лягушку и перед ним встала во всей красе ослепительная церевна. «Чего же ты хочешь, Робинзон?» – спрашивает царевна чарующим голосом. «Сделай же поскорее, чтобы я догнал кенгуру!» – нервно приказывает ей Робинзон. Каков анекдот?
– Просто прелесть! – засмеялась Альфа.
– И очень точный. – подтвердил Арбелин. – Анекдоты – это же фольклор, народная смысловая фасцинация. Выходит, народ прекрасно осведомлён о феноменах захваченности и сужения сознания при захлёстывающей доминанте. Но по Ухтомскому доминантой может стать и некий принцип, кредо жизни. Например, мы можем возвести в смысловую доминанту весёлость. – Арбелин задумался. Потом продолжил: – Но вообще-то надо помнить, что фасцинация столь же и опасна, сколь прекрасна. При её разрастании до переизбытка она является фатальной первоосновой и первопричиной всех без исключения зависимостей, которыми страдает человек. От курения, пива и чревоугодия до педофилии, блуда и властолюбия. Это возьми себе на заметку, Альфа, как стержень клинической фасцинетики. Потом мы с тобой над нейромеханизмами образования зависимостей как следует поработаем.
Альфа быстро достала блокнот и записала. И спросила: – Я так поняла, что заворожённость, захваченность и одержимость тащат человека в воронку привычек и зависимостей? Правильно?
– Умница. Очень верно сформулировала. Именно так, в общем и целом, и происходит. Начинается с удовольствия и не заметишь, как уже в воронке очутился. Так наркоманами и становятся. Начинают с «попробую» и не заметят, как уже затянуло. А вот из воронки попробуй-ка выбраться! Часто просто невозможно. Те же педофилы, они же обречены. Спасти может от порочной зависимости, раз уж они в неё провалились, только кастрация.