– И детские книжки отдают, игры, – вставила Альфа
– И еду! – присоединился Денис. – Я вот люблю соседке Насте тортики печь. Она бабушке помогает. Они подружились. Это рециприокность?
– Ре-цип-рок-ность, – поправил, смеясь, Арбелин. – Конечно. Ты же от души и симпатии. А Настя помогает безвозмездно?
– Абсолютно, она добрая, отзывчивая, медсестрой работает.
– А ты её благодаришь тортиками. Обмен пирожками, тортами, коржиками своего изготовления между соседями и сослуживцами на чаепитиях в офисах очень распространён. А мне как-то женщина в полиэтиленовом мешочке пирожки предложила. Вынесла на мусорку, а я как раз подошёл. Она, видимо, подумала, что я вроде бомжа, и протягивает пирожки, возьмите, говорит, свеженькие, остались от застолья, дочка с мужем в гости приезжала. Я хотел было обидеться, да вовремя вспомнил о реципрокности. Взял. И отдал своим знакомым дворникам, я с ним дружу. А им закуска всегда нужна, квасят ежедневно. С удовольствием взяли. С мусорок, вообще говоря, многие кормятся. Нищие, старики, инвалиды. Или животных кормят… – Арбелин подошёл к книжному стеллажу, снял томик Сталина. – Вот на днях иду и у одной из мусорок аккуратненько перевязанная крест накрест пачка книг. А я древний охотник за книгами. Вижу – «Иосиф Сталин». Собрание сочинений вождя в темно коричневых переплётах. Такое же было у меня сорок лет назад. Я его лишился под давлением суровой жизни. Жил в развалюхе, и весной вдруг похолодание, а уголь закончился, печку нечем топить. Сжёг Иосифа Виссарионовича. Это уже после развенчания его культа личности Хрущёвым. И вот оно, целенькое во всей красе. Не мог отказать себе в столь мистическом подарке, прихватил, принёс.
Арбелин с удовольствием показал на полку, где в ряд расположились все восемь томов сочинений Сталина:
– С книгами в теперешние времена презабавные происходят метаморфозы. Раньше за книгами гонялись, редкие издания по разнарядке добывали. Помню, издали в библиотеке поэта томик Мандельштама. Тираж кажется 15 тысяч. На всю страну. Так его разобрали себе только партийные и номенклатурные чиновники. Я заполучил лишь благодаря знакомству с директором горкниготорга. Теперь Мандельштама, Цветаеву, Ахматову, Булгакова запросто можно подобрать на мусорных площадках. И вот, расскажу я вам, какой книжный курьёз со мной приключился два месяца назад. Смотрю, на крышке мусорного бака книжка в яркой обложке. «Ледокол» Виктора Суворова. А я о нём только краем уха слышал, прошёл он мимо меня. Это мне большой минус. Но факт есть факт. И вот он передо мной. Взял полюбопытствовать. И, придя домой, не оторвался, прочитал от корки до корки запоем. Ошеломительная книга. Представляете, Суворов убедительнейшим образом доказал, что Сталин готовил нападение на Германию 6 июля 1941 года. Гитлер его перехитрил и нанёс удар 22 июня, чем поверг Сталина в ступор. И только благодаря опережающему удару произвёл кошмарный разгром нашей армии. С трудом, громадной кровью и жертвами удалось выправить положение и в конечном счёте одержать победу. Почитайте, если не читали. Поучительнейший исторический труд, открытие, научный подвиг. И вот юмор: раньше надо было бы идти в библиотеку, а теперь можно первостатейное чтиво обнаружить на мусорке. После прочтения полез в Интернет и увидел, что «Ледокол» выложен почти во всех электронных библиотеках. Вот какие времена, друзья мои. Так что моя библиотека в пять тысяч книг – это уже анахронизм. Надо от неё избавляться. Зачем держать в доме пять тысяч, если их можно иметь в виде файлов. Того же Сталина. Унесу обратно. «Ледокол» пока оставлю. Библиотеку надо крепко почистить.
– Жалко ведь, Юлиан Юрьевич. – улыбнулась Альфа.
– Жалко. Люблю книгу в руках держать. Но пора. Другие времена. Электроника прекрасна, а работать над текстами на компьютере – для меня одно удовольствие. И подчёркивать удобно, и выбирать текст для цитирования. А кроме всего прочего, столько места в квартире освободится! Пыли меньше. Экология… Вот видите, мы и въехали в тему. Ре-цип-рок-ность. Я уже год изучаю мусорки. Потрясающе интересная проблема! Потрясающе! Но случается и грустное. Недавно вижу рядом с площадкой – куча макулатуры: тетради, рукописи, отчеты и так далее. И сверху красуется книга «Маркиз де Сад». Порылся в куче немного, любопытство взыграло. Ничего интересного для меня, все техническое. Открыл несколько папок, увидел дипломы и грамоты какого-то учёного мужа. В это время подходит стареющая, лет шестидесяти женщина с двухколёсной тележкой. И из сумки начинает вываливать то же, что и в куче. Значит, она и первую кучу привезла. Лицо страдальческое, должно быть расстаётся с архивом умершего мужа. Вижу ещё книжку – «Исповедь» Толстого. Отмечаю забавность: Де Сад и Толстой. И прихватываю две роскошные папки. Дома рассмотрел: в одной из них диплом академика Международной академии научных открытий и изобретений Силина Всеволода Ивановича. Вот так, господа, заканчивается жизнь академиков – их архив на мусорку! И вывозит супруга! Горько. Подумал, вот и мои рукописи после смерти кто-то из детей, скорее всего Юлечка, старшая дочь, вывезет на мусорку. А куда ещё? Раньше в макулатуру сдавали. И набредёт на эту кучу моего архива какой-нибудь хмырь, вроде меня, и скажет: «Что это за Арбелин?»
Альфа с Денисом переглянулись. Взгляды их говорили: «Вот это да!».
– Возьмите нас с собой как-нибудь на утреннюю прогулку. Хочется посмотреть. – попросилась Альфа.
– Да хоть завтра проведём экскурсию! У меня же утренний обход как ежедневный моцион. Часа полтора на свежем воздухе, пешочком километра три, а то и четыре. Как раз то, что надо организму. Покажу и расскажу.
Альфа прикрыла глаза от охватившего её волнения. Мусорки – и вдруг совершенно гениальный исследовательский проект. Сердце учащённо колотилось. Непредсказуемый Учитель вызывал в ней слёзы умиления. Она смотрела на его лицо и ловила нюансы мимики, артистичной и точной, всегда предельно искренней, без притворств и лукавства.
Денис решил, что настало время поделиться своим конкурсом:
– Юлиан Юрьевич, у меня как раз с пищевой фасцинацией возникла проблема. Можно я расскажу?
– Конечно, говори.
– Я наткнулся на объявление о кулинарном конкурсе тортов. Решил участвовать.
– Как здорово! – воскликнула Альфа. – Прямо в точку!
– Рассказывай, рассказывай. – Арбелин воодушевился от неожиданной новости.
– Я сходил в оргкомитет, показал им свои дипломы и награды. Разрешили участвовать… Юлиан Юрьевич, но мне же надо победить. Я в городе новичок, победа поможет вписаться.
– Очень точно. Фасцинация победы – великая штука. Говори дальше.
– Надо придумать такой торт, чтобы жюри ахнуло.
– Фасцинирующий торт! – подхватила Альфа.
Денис сконфуженно кивнул.
Арбелин улыбнулся Денису:
– Ну, торт по определению уже фасцинация, на то и придуман. Красивый, сладкий до блаженства. Это же из-за сладостей Сократ называл поваров сладкими убийцами. Значит тебе нужна суперфасцинация. Закон фасцинации жесток: лучшее перечеркивает хорошее. Пусть у всех торты получатся хорошие, даже очень хорошие. Твой должен стать лучшим, удивить, взбудоражить жюри. И что же ты придумал?
– Ещё не придумал. Решил с академией посоветоваться.
– А что советоваться? – Арбелин рассмеялся. – Мы сейчас сядем и придумаем. Вот вам и конкретная тренинговая ситуация – придумать победоносную тортовую фасцинацию. Альфа, включай художественное воображение. Представь себе торт и лепи его образ. И ты, Денис. И я, грешный, попробую что-нибудь этакое выдумать, хотя тортов не люблю и не ем.
– Юлиан Юрьевич, бумага есть, чтобы рисовать?
– Найдём.
Арбелин открыл створку шкафа и достал листы чертёжной бумаги:
– Годится?
– Отличная бумага. – одобрил Денис. – Я сейчас набросаю, как я вижу.
Арбелин удовлетворённо потёр руки:
– Так ты, Денис, и рисовать умеешь? Очень похвально.
– Юлиан Юрьевич, и я умею. – Альфа подняла руку.