– Одни игры у него на уме, а не позитив. Слышать не могу об этом сумасшедшем! Не портите мне настроение, Станислав Анатольевич!
Другой доктор наук, искусствовед Леонид Сергеевич Кропоткин, декан университетского факультета, долго и нудно, пришепётывая, разъяснял, что фасцинацию можно конечно использовать, но только в рекламе и маркетинге – как приём для увеличения продаж. Ну, а фасцинетика – это досужая выдумка умственно деградирующего динозавра, которого можно только пожалеть.
Доктор философии Олег Матвеев был ещё категоричнее и ехидствовал:
– Ему бы пора о душе думать, в церковь ходить, внуков нянчить.
Спустя неделю полный состав круглого стола определился – восемь человек, в том числе две учёные дамы, доктора политологии.
Недолго прикидывал Гаргалин и на каком телеканале закрутить мельницу. На самом бойком, рейтинговом, на 4-м канале. И ведущий мгновенно выскочил в памяти – Вьюгин, ему палец в рот не клади, юный, дерзкий, наглый. Договориться с таким кого-то размазать – раз плюнуть.
Затягивать с круглым столом не стоило, время шло, отчет в Москву рано или поздно надо было отправить.
Встреча с руководителем телеканала Эдуардом Королёвым прошла продуктивно и даже как-то весело.
Тот, как и положено маститому тележурналисту, мгновенно оценил замысел Гаргарина как суперсмотрибельный во всех смыслах.
– Все эти экстрасенсы, уфологи, колдуны, знахари осточертели! – подхватил он идею. – Запустим.
Увлекла его и мысль включить в сценарий детище Арбелина – фасцинетику. Арбелина Королёв, и не только он один, недолюбливал за острый язык и презрение к журналистам.
Пришли к варианту, который учитывал сразу всё, – круглый стол на тему «Наука и лженаука». По ходу дела, общипав перья ясновидению, уфологии и астрологии, ведущий подведёт участников круглого стола к фасцинетике, задав им вопрос, не лженаука ли это создание местного уральского ученого. В состав участников решили включить исключительно докторов наук, причем разных специальностей. Гаргалин взял это на себя.
Получалось нечто вроде дискуссии с элементами телешоу. Оживление всего процесса зависело от хватки и гибкости телеведущего.
Поискали, кто из журналистов мог бы быть ведущим.
– Может нашего волкодава Евгеньева? – предложил Королёв. – Он тему всегда схватывает за самое нутро.
Гаргалин поморщился:
– Он хорош для политических тем, на них собаку съел. Да и динамику потерял, ухмылочка кривая у него все та же, столетней давности, дряхлеет. Нужен поэнергичнее.
– Тогда предлагаю Иннокентьева. Этот по всем параметрам хват.
– Согласен, неплох, но для люмпенов и криминала, они его обожают. А у нас тема интеллектуальная. Я думаю, не запустить ли молодого, яростного Яшу Вьюгина. Этот и динамичен, и за словом в карман не полезет. Реакция у него просто огнестрельная.
На журналиста Яшу Вьюгина Гаргалин обратил внимание давно. Удивила его какая-то лихая в нём способность наносить удары по репутации выбранных им, или скорее всего заказанных, жертв под дых, этакое мастерство публичной подлости, выполненной в экстремальном стиле стёба и игры на обывательскую публику. «Вот он-то мне и нужен», – сказал себе Гаргалин. Задуманный им проект требовал именно такой смекалки и лихости.
Королёв не стал отговаривать. Пусть будет Вьюгин, бойкий парень, находчив, телегеничен.
– Вы его запрограммируйте только, а то у него есть привычка выходить за пределы сценария. Любит похулиганить, экстремал.
– Конечно, конечно, – заверил Гаргалин, хотя с Вьюгиным ещё не встречался и предложения про круглый стол ему не делал. Уверен был, что юноша с радостью заглотит идею.
Наметили провести круглый стол через неделю, в субботу и в самое удобное для телезрителей вечернее время.
На том и расстались.
Гаргалин, ещё раз встретился с участниками предстоящего круглого стола лично, настроил на серьезное обсуждение. Только физика, доктора наук Григория Невпопада, и биолога Аркадия Бубенчикова, предложенных «для объективности» главным редактором, не удалось повидать, но тот их прекрасно охарактеризовал.
Академия не могла даже в мечтах предвидеть, во что выльется эксперимент с пингвинчиком.
Через месяц город, что называется, подсел на пингвинчика, а Марвиц забыл о маячившем финансовом обвале. Ежедневно завод наращивал выпуск пингвинчика и линия уже не выдерживала, хоть ещё одну открывай.
Альфа выдавала варианты, дошло и до семейного пакета из трёх мороженок «Папа, мама и я», который раскупался мгновенно и большими партиями.
Добавки, которую использовал Денис и готовил у себя, уже не хватало.
– И не ломайте голову. – успокоил Арбелин, отслеживавший процесс. – Передайте заводчанам псевдодобавочку, как врачи делают, давая больным порошки и таблетки плацебо. И пусть себе добавляют. Город уже настолько свыкся с пингвинчиком, что один только вид его возбуждает в людях аппетит и программирует вкусовые ощущения. Чистейшая фасцинация.
Денис всё же сомневался и решил проверить. Три дня подряд он запускал псевдодобавку. И убедился, что спрос на пингвинчика нисколько не уменьшился.
Пингвинчик стремительно набирал обороты, увеличивая капитал Марвица и захватывая в свои чарующие сети всю Тагду. «Ещё хочу!», – кричали дети мамам, мамы покупали и себе по две-три штуки, не удержались от массового заражения весёлым пигвинёнком и суровые тагдинские мужчины. Город, что называется, вошёл от пигвинчика во вкусовую и веселящую зависимость. Другое мороженое тагдинцы покупать почти перестали.
Всеобщую любовь к пингвинчику подхлёстывала установившаяся летняя жара.
Шёл к концу июнь, заканчивался деловой год, маячили для всех каникулы и отпуска. Оттягивать круглый стол не годилось.
Назначили с телеканалом дату.
Накануне Гаргалин позвонил Арбелину.
– Юлиан Юрьевич, Ваше предложение завтра будет исполнено.– замысловато начал Гаргалин.
Арбелин не понял, о чем речь, и задал ожидаемый Гаргалиным вопрос.
– Какое предложение?
– Вы сказали, что было бы любопытно проследить ход мыслей экспертов.
– Вон Вы о чем! Так ведь тех, кого Вы называли, ход мыслей я знаю наперед. Я это так, для приличия сказанул. Я о наличии качественного мышления в их деревянных мозгах сильно сомневаюсь. У некоторыъх даже и количественного…
– Ну вот! Вы опять о мрачном! Кроме них есть ведь и другие. Семь-восемь специалистов. Доктора наук.
– С профессиональным идиотизмом.
Гаргалин поперхнулся.
– Ну, Вы уж сразу какие-то психиатрические ассоциации приводите. Я в том смысле, что соберутся профессионалы разных отраслей.
– Кроме фасцинетики. И как Вы предполагаете проследить ход их мыслей без главного специалиста? – все ещё не догадывался Арбелин.
Гаргалин наслаждался оригинальностью замысла и эффектом, который он произведёт на ученого:
– Завтра в девять вечера на четвёртом телеканале смотрите. Будет круглый стол о науке.
Арбелин сжался. Он мгновенно понял, во что это выльется. Гаргалин или провокатор, или неумный перестраховщик, не понимающий, когда, во что и как надо играть. Хуже, чем круглый стол для дискуссии о новой науке с невеждами, трудно себе что-либо представить. Восточный базар и тот лучше. Это было во сто крат ничтожнее обычных экспертных заключений. Не мало-мальская хотя бы экспертизка, а публичный на весь эфир балаган, в котором его имя и фасцинетику будут полоскать в куче жидкого навоза.
Молчание в трубке казалось Гаргалину шоком от неожиданной оригинальности предложенного вниманию учёного проекта:
– Что же Вы, Юлиан Юрьевич, молчите? Как идея?
Арбелин хмуро проворчал:
– Ваша воля. Посмотрю. – и повесил трубку.
Гаргалин побагровел и хотел было набрать номер Арбелина ещё раз. Что за хамство бросать трубку, не закончив разговора! Но остановился, понял, что Арбелин его восхитительную идею напрочь отвергает. «Что ж, посмотрим, поглядим, – зло ругнулся Гаргалин, ещё более укрепляясь в необходимости круглого стола. – Завтра увидим, какой Вы, господин Арбелин, гений». Ему уже хотелось его посрамления. Какая такая к черту фасцинофикация! От чего угодно другого теряют люди разум, только не от каких-то сигналов и шума в мозгу. Выдумки всё это. Эксперимент, который он разрешил, уж точно закончится пшиком. И слава богу.