Кристина раз и навсегда вылетела из сердца, из разума и вообще из всего меня одним лишь кротким взмахом длинных черных ресниц и открытой улыбкой Зои Данилиной.
Думаю об этом, а перед глазами всплывает хрупкий образ Чебурашки. Ее глубокие глаза и неулыбчивые бледно-розовые губы. Когда-то они при виде меня непроизвольно растягивались в лучезарный смайл, а теперь не подарили даже легкого намека на симпатию.
На душе противно скребут кошки.
Мне неприятно, что наша встреча оказалась такой глупой, сухой и безэмоциональной. Мне хотелось вновь увидеть тепло, восторг, нежность, щедро выплескивающиеся из ее глаз. Хотелось увидеть любовь.
Я понимаю, что не имею права ожидать чего-то подобного. Даже мечтать о этом не должен. Прошла гребаная уйма лет! Сколько там говорила Крис? Семнадцать?
Семнадцать гребаных лет.
Так почему же меня корежит о стену безразличия, а ее не заботит даже сам факт моего существования?
После обеда отвожу мать по адресу и направляюсь обратно во Дворец спорта. Через полчаса начнется тренировка у Степы. Мне очень хочется понаблюдать и, конечно же, поговорить.
Джеб — Джеб.
Джеб — Кросс.
Джеб — Кросс — Левый хук — Кросс.
Джеб — Правый аперкот — Левый хук — Правый крос.
Степа Математик идеально отрабатывает базовые комбинации, хотя пока даже не знает, кто именно за ним наблюдает. Внутри меня тлеет азарт, и зреют наполеоновские планы. Парнишка чудо как хорош! Но Михалыч на то и профессионал, что дело свое знает, а потому находит, за что поругать мальца. Как и раньше, бойцам частенько прилетает крепкое словцо. Но на то он и бокс! Не барышень тут танцам учат! Мужиков растят!
Молодые тела мокрые от пота, лица красные, одежда впитала труд и силу и теперь в ней тестостерона больше, чем натуральных волокон. В воздухе витает дух изнурительной, но эффективной тренировки.
Я вижу довольные улыбки, крепкие рукопожатия и беззлобные подшучивания парней, направляющихся в душевые. Степа среди них явный лидер. Чувствует себя расслабленно, открыто всем улыбается, пока товарищи буквально заглядывают ему в рот.
Хороший парнишка.
Еще не успел отрастить на голове корону, а в штанах самомнение. Самое время с ним работать по-взрослому.
Мы с Михалычем стоим у выхода из раздевалки, и постепенно вокруг нас образовывается толпа. Я здесь кто-то вроде местной супер-звезды. Каждый знает меня в лицо, может перечислить по памяти награды и даже назвать годы их получения.
Несомненно, это приятно.
Я с удовольствием общаюсь с молодым поколением и теми, кто ходит сюда ради удовольствия. Есть мужчины моего возраста, есть намного старше, вижу знакомых и без всяких предубеждений каждому жму руку. Народ просит сфотографироваться, оставить автограф, спрашивает о целях визита, понимая, что не просто так Матвей Соколовский стоит в коридоре Дворца спорта.
И для многих, оказывается, не составляет труда вычислить, ради кого, собственно, мы тут собрались. Я это понимаю, потому что слышу в общем гуле голосов ключевые фразы.
«Точно за Степкой приехал».
«За математиком нашим».
«Где же носит Свиридова?»
А Свиридова я замечаю несколько секунд спустя. Его пронзительно яркие глаза распахнуты, ровно как и его рот. Математик застыл в немом удивлении, будто увидел живого Капитана Америку в российской глубинке.
Такой вот натюрморт.
Я смотрю только на него. Не слышу и не реагирую больше ни на что вокруг. От нашего с ним контакта глаза в глаза на моем затылке шевелятся волосы. Толпа расступается, образовывая вокруг нас кольцо, разговоры стихают. Все ждут.
Со стороны это все выглядит наверняка весьма эпично.
Степа просто смотрит. В синих его глазах плещется какое-то сомнение, смута, боязнь поверить в чудо. Это как если бы ребенку на день рождения подарили настоящую гоночную тачку. Разве можно поверить в подобное?
Но я первым делаю шаг по направлению к Математику и с необъяснимой радостью в душе замечаю, как ошарашенное лицо крепкого рослого парня, спортсмена, озаряется поистине детской открытой улыбкой, превращая его из молодого серьезного мужчины в счастливого подростка.
Вот сейчас я верю, что ему шестнадцать!