На секцию бокса я записался сам. Родители отнеслись спокойно. Ребенок при деле — и ладно, можно заниматься своей жизнью. На соревнования не приходили, обычно те совпадали с какими-либо важными событиями.
И наверняка я бы думал, что подобное отношение норма, если бы не видел, как обстоят дела у других спортсменов, чьи родители чуть ли не с транспарантами в руках поддерживали своих детей. Видел. И, честно признаться, отчаянно им завидовал.
Наверное, поэтому и побеждал. Хотелось, чтобы и мной родители, наконец, начали гордиться. Заслужить их похвалу, одобрение, внимание.
И я заслужил.
Конечно, заслужил.
Тогда, когда это уже перестало иметь значение.
Глава 9
Прошлое
Матвей Соколовский
— Пойдешь со мной на соревнования? У нас сегодня товарищеский турнир, — спросил я Чебурашку, ошалев от радости, что закрыл долги перед Глебовым.
— А можно? — она распахнула свои теплые карие глаза, опушенные мягкими ресничками, и с затаенной надеждой замерла.
— Раз зову, значит, можно.
— Круто! Тогда, конечно, пойду.
Не смотря на незначительность турнира народу в Доме спорта полно. У входа толпилась куча желающих посмотреть на бои, а в неказистой узкой двери торчал вахтер, не пропуская зрителей раньше времени.
Данилина плелась где-то позади, постоянно врезаясь в кого-то и по сто раз извиняясь. Так мы и за час не доберемся до зала. Я решительно выловил ее маленькую ладошку и крепко сжал, дав понять, чтоб и не думала вырываться. Чебурашка хлопнула ресничками и с силой вцепилась в мою ладонь.
Так-то лучше!
Это был наш первый телесный контакт, не считая случайных (или не очень) прикосновений плечами во время уроков. Рука у нее была мягкая, нежная. Держаться за такую очень приятно. В школе, как ни странно, мы практически не общались. Разве что переписывались на уроках. Между нами теперь всегда лежала тонкая тетрадка, на которой мы оставляли друг другу послания, чтобы не вызвать гнев преподавателей перешептываниями. На переменах я с парнями зависал в общих коридорах или кафе, а Данилина с головой ныряла в свою «Математическую логику», будь она не ладна.
Никто из одноклассников и подумать не мог, насколько близки наши взаимоотношения. Лишь Кристина гневно и подозрительно щурилась, поджималя свои пухлые губки, чем вызывала во мне всплески триумфа. Однако, Зоя никак не проявляла желания утереть кому-либо нос тем, что дружит с самим Соколовским, даже здоровалась коротким «Всем привет», не выделяя из толпы одноклассником никого. Это поведение меня хоть и удивляло, но более чем устраивало. Не то чтобы я старался скрывать наши отношения, но раз уж Чебурашка сама так решила, то к чему отступать от заданного сценария.
Между нами был секрет.
Тайна для двоих.
Истина, которая никому и в голову не придет.
Девочка-изгой и Соколовский. Разве это может быть правдой?
После уроков мы расходились в разные стороны. Я спешил на тренировку. Зоя спешила домой. К семи вечера, когда заканчивалась моя тренировка, она уже обычно выполнила всю домашку и изучила парочку дополнительных уроков. С тренировки я заглядывал к Гамлету в магазин его отца, где паренек частенько подрабатывал за продавца, покупал какую-нибудь ерунду вроде йогуртов, шоколадных конфет или фруктов, иногда хлеб, картошку или овощи и шел к Данилиным, что так удобно жили неподалеку от Дома спорта. Этот нехитрый ритуал отчего-то заставлял меня чувствовать себя нужным. Чувствовать себя частью их семьи. И довольно скоро я уже мог позволить себе спросить у Людмилы Владимировны, что конкретно надо купить в магазине и получить ответ.
Это было странное противостояние характеров и каких-то нелепых принципов, так до конца мною и не понятых. Людмила Владимировна как бы позволяла мне платить за уроки, но только услугой по доставке продуктов. Я с упорством барана отказывался от возмещения их стоимости, аргументируя тем, что денег за репетиторство они брать не желали, да и в конечном итоге я сам эти продукты и ем. «Это полезно для вас обоих, Матвей. Не стоит переживать по этому поводу» говорила женщина и тайком подсовывала купюры за продукты в мою куртку. Я делал вид, что не переживал, и молча выкладывал деньги в вазочку.
Своего рода ритуал.
Молчаливое противоборство двух упрямцев.
В один из дней вазочка исчезла. Коварный ход со стороны учительницы. На следующий день я приволок свинью-копилку и водрузил ее на полку. «Не надо убивать во мне мужчину» — буркнул тогда я женщине, растерянно поглядывающей на меня.