До меня начало доходить…
— В том, что бугор тебя об этом попросит или ты кому из нас сам предложишь, как раз ничего плохого нет. А теперь представь, что кто-то другой вдруг о твоём умении узнает? Нас точно грохнут, а тебя какому-нибудь богатому магу за большие деньги в качестве амулета подзарядки продадут.
— Я… Я не хочу… не хочу в качестве амулета!
— А тебя, Миклуш, никто и спрашивать не будет. Мозгокрут какой у тебя в голове полазает и будешь ты за магом, как верная собачка бегать и от счастья улыбаться. Видел я в столице таких…
— Я… я не хочу, как собачка!
— Тихо, малой, тихо! Никто тебя не даст собачкой сделать. Агееч, а если Студиозуса попросить прикрыть эти умения так, чтобы никто не увидел? Он же свой статус как-то меняет.
— Ты так ему доверяешь, Чэч?
Мдя… Как-то у меня совсем из головы вылетело, что Яков — не просто бывший ученик Агееча, а ещё некромант, в котором, по его же признанию, мало что человеческого осталось. Но…
— Но если не ему, то кому?.. А ты, малой, чего нос повесил, пробуй своё умение на восполнение маны. Твоя молния сегодня ещё может пригодиться.
На фоне случившегося, Миклуш с какой-то безэмоциональной обречённостью принял известие о том, что следующие шесть месяцев ему придётся носить блокиратор опыта.
— А умениями мне пользоваться можно будет?
— Нужно, Миклуш, нужно. Тренировать умения нужно обязательно каждый день и не по разу. И бобы тебе кушать можно, так что не переживай.
— Семьдесят семь…
— Ты о чём, Миклуш?
— Если из триста восьмидесяти двух вычесть триста пять, останется семьдесят семь. Дядя Чэч, я уже умею трёхзначные цифры в уме складывать и вычитать. Умножать и делить, правда, ещё не получается, но я научусь, обязательно. Только не отдавай меня магам амулетом подзарядки быть.
— Гений ты мой мелкий, — я обнял пацанёнка и прижал к себе. — Никому тебя не отдам, не переживай.
— Вижу движение!
Голос полусотника вернул нас в реальность.
— Снова ящер! И снова немаленький!
Я вскинул арбалет и всмотрелся в кусты напротив кучи из туш. Эх, очень неудобное время сейчас. Солнце ещё не совсем закатилось, а в кустах царила уже почти непроглядная тьма. Только зелье «бувов глаз» не принять, для него ещё слишком светло и глаза скорее ослепнут, чем приобретут необходимую остроту.
Из кустов левее от нас, изгибаясь из стороны в сторону, ускоряясь на каждом шагу, вышел очередной двухгребневый ящер. Из приоткрытой пасти, полной тонких загнутых назад зубов, то и дело вылетал длинный раздвоенный язык. Не добежав до кучи всего несколько метров, тварь на какое время замерла, встопорщив сразу оба гребня и уставившись на Агееча, продолжавшего как ни в чём не бывало потрошить неудачливого предшественника. Этой заминкой и воспользовался полусотник.
Хлопок тетивы. Шуршание разматываемой верёвки. Специальный болт, имеющий на наконечнике особые бородки, намертво цепляющиеся за мясо, вонзился в чешуйчатый бок ящера прямо перед передней правой лапой. От неожиданности и боли, варан так подпрыгнул, что на задние лапы встал. Иван, отложив арбалет в сторону, схватился за верёвку и со всей силы дёрнул на себя, не забыв дать указание Миклушу:
— Перезаряди!
Ящер не удержался и грохнулся на бок, подставив нам свою спину. Затаив дыхание, я потянул спусковой крючок. Хлопок. Еле слышно свистящая стрела умчалась к цели. Болт вонзился прямо в череп твари. Ящер снова рванул, попытавшись встать на ноги, но Иван успел выбрать слабину и снова опрокинул гигантского пресмыкающегося на землю. Я ожидал, что попадание в череп, если не убьёт ящера, то хотя бы он дёргаться станет поменьше. Ага, как же. Видимо, так же как и у его дальних родственников, земных динозавров, у местных ящеров был второй мозг и располагался он в крестце. Тварь бросилась в сторону Агееча. Старик даже потрошить тушку перестал и за топор схватился. Иван, матерясь, выбирал слабину верёвки.
Нужно что-то делать! Молнию? Нет, ману надо беречь. Бросив арбалет на землю, схватил прислонённое к мешку копьё, и кинулся твари наперерез. Спасибо полусотнику, что при любой возможности заставлял меня не просто бегать, но и на ходу удары отрабатывать. Широко размахнувшись и активировав «секущий удар», я словно бердышом ударил прямо за передней лапой, рассекая бок твари по направлению к хвосту. И молился, чтобы наконечник выдержал такое испытание. Как только он выскочил из тела, я перехватил копьё и активировав умение «сильный удар» снова всадил его в бок, метя прямо в кровоточащую рану. Как только наконечник проскочил рассечённые первым ударом рёбра, я принялся шерудить копьём из стороны в сторону, в надежде превратить внутренности ящера в фарш. Неожиданный удар хвоста опрокинул меня на землю. Мою левую голень, наверное, только толстая кожа сапога спасла, ну и то, что тварь уже ослабленная была. Проскочившие мимо меня Иван с Агеечем обрушили на ящера удары своих топоров.