Тем временем первые змеи, явно недовольные качеством услуги, предоставленной им авиакомпанией, то ли в воздушную яму при перелёте попали, то ли посадка слишком жёсткой оказалась, а может быть, обещанные напитки не того качества оказались, решили разобраться с кем следует и наказать кого попало. И рванули в мою сторону, обе две. Не мудрствуя лукаво, взмахнул копьём словно топором, и обрушил наконечник на голову первой, рассекая её пополам. Тут же раздался характерный свист и неподалёку от меня в землю вонзилось ещё одно копьё, прерывая жизненный путь второй змеи, спешащей ко мне, высказать свои претензии.
— Что за дела, Агееч? Откуда эти змеи летающие?
— А я знаю?
Мдя… Я так привык, что у старика на всё ответ есть. Но то, что не сами змеи с неба падают, а кто-то их в нашу сторону словно крылатые томагавки запускает — это понятно. Даже понятно откуда — из кустов. Вот только кто такой умный? Но несмотря на принятый бувов глаз, что там в кустах ни черта было не разобрать. Мы с Агеечем стояли как раз напротив костра. Он хоть и не пионерский, который, если меньше кубометра дров, то не костёр вообще, но тоже взгляд подслепливает, делая темноту вокруг ещё гуще. Чтобы хоть что-то увидеть, надо его за спиной оставить. Только я сделал несколько шагов от фургона, как на фоне тёмного неба, усыпанного миллиардами огоньками звёзд, появился совсем чёрный извивающийся силуэт ещё одной летящей в нашу сторону змеи. Рефлекторно, прежде чем о чём-то подумать, я взмахнул копьём, словно сачком в детстве, когда вот также после заката ловил с друзьями майских жуков. Вот только удар кривоватый получился словно веслом, щекой лезвия. И вместо того, чтобы разрубить гадину на две части, я сбил её в костёр. Прямо в центр. Через мгновение она вылетела из пламени, словно адский демон мщения. Свист. И две половинки гадины рухнули на землю всего в нескольких шагах от меня. Но даже разрубленная змея не сдавалась, а продолжала ползти ко мне. Снова свист и треугольная голова с немигающими ярко-оранжевыми глазами, может, лишь подчиняясь рефлексам, разевать пасть. Ещё через мгновение, пнутая Агеечем, она летит в костёр, где скрывается в жёлтых танцующих языках пламени.
— Спасибо, — только и успел сказать я.
— Нормально. Пойдём, посмотрим, что ли, кто тут так развлекается.
Нельзя сказать, что линию кустов, начинающуюся в метрах двадцати от костров, было видно, как днём, но передние ветки с листьями различить было можно. Как и непонятный силуэт, рывком скрывшийся в гуще кустарника. Только треск ломаемого валежника послышался…
— Ты видел? Видел, Агееч? Что за тварь такая?
— Видеть — видел, да разглядеть не успел, не то что идентифицировать.
Слова старика снова кольнули меня укором совести. Вновь увлёкшись разглядыванием, я даже и не подумал, чтобы запросить инфу о твари. А ведь времени у меня на пару мгновений больше было, мог и успеть, наверное.
— Не туманник точно. Тот по кустам, что кот бесшумно шарится. Да и этот повыше будет и на человека не сильно-то похож.
Это-то меня и смутило. Тот же туманник силуэтом человека напоминает, а этот непонятно на что похож. На ствол дерева с ветками…
— Присядь, парень, а то торчим тут, как две бородавки на носу.
И то верно. Так мы сидели какое-то время вглядываясь в темноту и вслушиваясь в звонкий треск валежника, который, то уходил направо от нас куда-то в сторону примерно куда мы утром ходили вытаскивать детёныша ану, то вновь возвращался. Кто бы это ни был, ходил он по кустам словно в дым бухой турист-матрасничник, выбиравшийся в лес один-два раза в год. Пытался неизвестный и налево ходить, но там сразу начинался такой перестук кастаньет, что неизвестная тварь, трещя сучьями, спешила убраться обратно. Видимо, между ней и драеногами особой любви не было. Впрочем, это нам было только на руку. Несколько раз я пытался вызвать ушастую соседку, но она продолжала игнорировать мои призывы. Так испугалась эту тварь? Всё-таки плохо, что мы с ней не можем голосом общаться. Надо что-то с этим делать. Вот только что?
Наконец-то всё стихло. Вернее, этот неизвестный, снова уйдя куда-то вправо, перестал трещать валежником. Затаился? Вышел на открытое место? Непонятно. А драеноги всё так же продолжали пировать, ворча и рыча друг на друга. Ещё негромко потрескивали костры, между которыми мы присели.
— Слышишь? — шёпотом поинтересовался старик.
Прежде чем ответить, я ещё прислушался, стараясь заново определить все эти трески, рычания и даже фыркание быка, раздающиеся в округе. Ничего нового.
— Что?
— Пичухи запели…
Даже не оборачиваясь к старику, я понял, что он сейчас осклабился во всю свою довольную рожу. И действительно в кустах, то с одной стороны, то с другой начали раздаваться робкие, затем более смелые и продолжительные трели. А ведь я их не слышал с того момента, как мы с ящерами схватились.