— Спасибо, спаситель ты мой.
Тут мимо меня, чуть не выбив склянку из рук, пролетели голые пятки Джока, свесившего ноги со второго яруса. Хорошо ещё, они были чистые и не воняли, вчера лично пацанву заставлял ноги перед сном мыть. И сам мыл, хотя на них почти не стоял. Старшие мужики меня в этом активно подержали. «Не хватало ещё, чтобы в комнате грязными портянками воняло», — поддакивал, мотыляющийся из стороны в сторону, Иван.
— Эй, на втором ярусе, поаккуратнее!
— Прости, бугор, не заметил. Мик, братка, а можно и мне того эликсира, что жизнь спасает.
— И мне, — свесился с другой кровати Гнак. — Ох, что же так болит-то всё.
— А я говорил тебе, что фигня это, твоя хело-ну, — поддел приятеля Джок. — Лучше бы просто мышцы тренировал, чем на свой пупок пялился.
— Что-то не помогли тебе вчера твои мышцы, — не остался в долгу зеленомордый, практикующий, как выяснилось, какое-то особое гоблинское единоборство.
— Это да… — не стал отпираться долговязый. — У этого оборотня удар кулаком, будто мой батя киркой вдарил. О-о, спасибо, Мик.
Я усмехнулся про себя. Наша молодёжь, после вчерашних боёв на арене, Миклуша как-то быстро до Мика сократили, а тот и не возражал.
Вчера заселили нас в комнату офицеров баронской дружины. Но так как сам барон сейчас служит в императорской армии, то и его дружина, а, следовательно, и офицеры с ним. Был выбор: либо там где просторно, в общей казарме, либо в тесноте, но зато отдельно и со своим санузлом. Даже не посоветовавшись, выбрал второй вариант, — лучше отдельно, а к тесноте мы уже привыкли, тем более по сравнению с фургоном, тут ещё места для танцев остаётся. Кстати, насчёт фургона, мы же сегодня после завтрака договорись с Фолькором пойти посмотреть, что нам местные торговцы предложить могут.
— Так, народ, — не унимался полусотник. — Вы ещё долго валяться будете? А ну, подъём! Вчерашняя арена хорошо показала, чего вы стоите в реальной схватке…
Я лишь тихонечко хмыкнул на эти слова, не желая подрывать авторитет Полусотника. Не, в чём-то он прав, конечно, но вчерашние бои, проходившие на одной силе, без применения умений, — чистый спорт для веселья, к реальной схватке с тварями никак не относящиеся.
— … Полную нагрузку вы сегодня не выдержите, — продолжал угрожать Иван, — поэтому берите только щиты, ножи и топоры. А вот вечером…
А вот вечером, с заката и хоть до утра, в наше распоряжение предоставлялся тренировочный зал, в котором был отличный, как похвастался Фолькор, магический прибор, позволяющий быстро восстановить ману. Так что — это была последняя ночь, когда мы поспали вволю. Но ради этого мы сюда и приехали.
Глава 20
Интерлюдия 3
Самое благословенное время. Над пустошью ещё царила ночная прохлада, но в воздухе уже чувствовался ветерок. Пока ещё лёгкий, тёплый, через несколько часов он наберёт силу и превратится в жёсткий, обжигающий кожу суховей. И этим моментом пытались воспользоваться все: разумные, живущие в полуразвалившемся древнем замке, зловещий силуэт которого нависал над всей округой; домашние животные — длинношёрстные коровы и непоседливые козы под пристальным вниманием вооружённых пастухов вроде бы меланхолично, но на самом деле очень быстро щипали сочную зелёную траву. Сочную зелёную траву! И это во второй половине лета, посреди, пусть и далеко не в самом сердце, Проклятой пустоши.
Сочная зелёная быстрорастущая трава, густые полосы деревьев, стеной встающие перед суховеем, защищая посевы от иссушения, а главное — ежевечерний дождик! Пусть мелкий, моросящий, но дождик! Настоящее чудо! Чудо, неподвластное даже самым сильным орочьим шаманам. А тут оно происходит каждый вечер. По словам немногочисленных девушек-служанок, следящих за чистотой в замке, дождик призывает самый настоящий древний лич, — страшилка из детских сказок. Как, постоянно оглядываясь, шептала ей Мара, маленькая шустренькая гоблинша, приставленная к ней Хозяином замка: перед наступлением темноты лич, проводящий весь день в жутких подвалах, куда был запрещён вход всем, кроме приближённых к Хозяину разумных, поднимался сюда, на смотровую площадку полуразрушенной, но ещё крепкой башни и творил своё колдовство, превращающее часть Проклятой пустоши в настоящий рай.
И этот кусочек рая постоянно притягивал к себе тварей, перекрученных и исковерканных пустошью животных, стремящихся уничтожить всё на своём пути: и зерновые посевы, и зелёную траву на пастбищах, и коров с козами, а то и вовсе просто ломающих, выкорчёвывающих деревья в защитных посадках. Будто тварей направляла чья-то злая воля, раздражённая самим существованием этих деревьев. Только вчера утром бродяги, вернувшиеся с ночного обхода, приволокли тушу огромного брера, полночи занимавшегося только тем, что вырывал один за другим колючие кусты в заграждении.