— Етить! — вырвалось у меня, — а я выспаться надеялся. Да и после двух бессонных ночей какой из меня бык-производитель.
— Не переживай, Чэч, — осклабился Агееч, — местная травница в медовуху травок добавила, по вкусу узнал, так что сил тебе до утра хватит. Правда, выход в лес на после обеда отложить придётся.
Да… вот и пришлось нам ещё и улучшать демографическую ситуацию, даже Агееч не отвертелся. Только Гнак с Миклушем одни спать в фургон отправились.
Меня же выбрала дама темпераментная, я и не заметил, как мы с ней оказались на сеновале у старосты, срывая с друг друга одежду. А потом меня толкнули на пахучее сено и селянка, покрывая моё тело горячими поцелуями, медленно спускалась всё ниже и ниже.
«Бл@ть, Ушастая! Тебе-то что понадобилось⁈» Передо мной появилась эльфийская мордашка, с округлившимися от страха глазами, и принялась жестикулировать, вовсе не заботясь тем, что при этом полностью видна её небольшая грудь.
— Уау-у-у-у! — раздался вдруг торжествующий многоголосый вой! Тот самый, что не давал мне спать всю дорогу.
— Ты слышала? — я резко уселся.
— Что⁈ — спросила селянка, освободив рот, при этом её глаза округлились ничуть не меньше, чем до этого у эльфийки.
— Уау-у-у-у!
Да, что происходит-то⁈ Я вскочил на ноги. Крыша едет⁈ И тут у меня мелькнула догадка. Чтобы её проверить, я, как был голый, метнулся к спуску на первый этаж, там у раскрытой двери хлева точно должна быть тень!
Через несколько секунд буквально влетел на теневую тропинку, как обычно, окружённую беспрерывно клубящимся серым туманом.
— Уау-у-у-у!
Тут вой был гораздо громче и, казалось, приближался со всех сторон. Не теряя больше времени, преодолевая сопротивление воздуха, засеменил к концу тропинки.
— Атас, бродяги! — заорал я во всё горло, вываливаясь из тени. — Все к фургону!
Глава 23
«Это Теневые гончие!» — промелькнула паническая догадка. — «Эльфийское возмездие!»
Ещё в первые дни после моего попадания на Валер, когда я только начал осваиваться в этом мире, Агееч рассказывал мне байки из жизни бродяг. Были среди них и об эльфах. Почему с ушастыми предпочитают не связываться, не поминать даже шёпотом их князей и уж тем более богиню? И не только потому, что они полностью отмороженные рубаки, готовые обнажать свои клинки по любому поводу. Среди бродяг есть мастера оголтелой рубки вовсе не хуже, способные в одиночку разметать звено звёздорождённых.
Если ты позволил себе неуважительно выказаться хотя бы в адрес их женщин, даже если рядом вроде бы нет никого из ушастых, не говоря уже о князьях и богах, то тебя не спасут ни верные легионы, ни крепкие стены. И скорее рано, чем поздно найдут твои растерзанные останки, а вокруг кровавые следы тварей, очень похожие на следы больших собак. Эта и есть единственное свидетельство существования гончих.
Только вот мы каким боком ко всему этому? Из-за убийства того остроухого, напавшего на наш караван, везущий возвращающихся из похода в пустошь баронских охотников⁈ Именно поэтому, предполагая, что у эльфов к нам будет много вопросов, а получив ответы, пусть и правдивые, они вряд ли оставят нас в живых, Агееч и устроил эту круговерть с порталами, когда мы демонстративно уходили в одну сторону, а оказывались совершенно в другом месте. Именно поэтому мы и брались за любую работу, предлагаемую нам некромантом, чтобы вдруг оказаться где-нибудь ещё, подальше от того места, где только что провели несколько недель.
И вот когда я почти успокоился, думая, что наконец-то удалось окончательно запутать след, они пришли! А, может быть, это только мой бред? Ведь та вдовушка ничего не слышала⁈ А испуганная дриада, вновь разыгравшая молчаливую пантомиму? Нет, я скорее поверю, что вдовушка действительно не услышала тот вой, ведь ушастая уже не раз, если не спасала мне жизнь, то предупреждала об опасности. А если ничего не произойдёт, то как-нибудь переживу насмешки и сам над ними с удовольствием посмеюсь. Но вот если моя тревога не напрасна⁈ Если кого из мужиков твари прихватят с голой задницей на бабе?
— Атас, бродяги! — снова заорал я во всё горло! — К фургону!
И как был голый, сам помчался к нему, — один хер перед обедом переодевался в цивильное, а теперь в боевое надо.