— Кто это⁈
— Твари. Сюда идут, — пожав плечами, ответил я. — Какие именно не знаю, но твари. Бёдмод, ты совсем в волка не обращайся, как бы нам не перепутать ненароком.
— Именно за вами или в деревню? — с ходу вычленив главное, уточнил страж.
— Уже не важно. Сначала нас порвут, а потом и всю деревню, — не уточняя деталей, не стал я скрывать правду.
И как-то разом успокоился. Ушли переживания о том, а не послышалось ли всё мне, может, зря народ взбаламутил? Не послышалось. Твари действительно приближаются. И, хотя, Агееч не рассказал ни одной байки, где бы от эльфийского возмездия успешно отбились, паники не было. Я не один! Рядом мужики, ставшие за последнее время, ближе родных, Миклуш, которого я втихомолку уже считал за сына. Кстати, где этот обормот⁈
— Что ты делаешь, тварь⁈ — как раз послышался взбешённый крик пацана и глухие удары во что-то деревянное. — Детей пусти! Они спрятаться не успеют!
Староста Водрод действительно оказался тварью! Услышав жуткий вой, несущийся со всех сторон, он переполошённым зайцем шмыгнул в избу и захлопнул дверь перед испуганной стайкой ребятни. Крикнуть, чтобы пацан увёл их со двора? А если твари бросятся по следу? Порвут!
— Миклуш! — заорал я во всё горло. — В фургон их! Живее!
— Куда⁈ — тихо охнул, выбравшийся на облучок Агееч и смотрящий на то, как Миклуш, подхватив на руки самую мелкую девчонку, будто пастуший пёс гнал в нашу сторону перепуганных детей.
— А куда? — вопросом на вопрос ответил я. — Крепче стоять будем!
Старик только молча кивнул и одним прыжком оказался на земле. Подхватив на руки девчушку, рыжую, всю в конопушках, он передал её, только что выскочившему из фургона с арбалетом в руках и прихеревшего от происходящего Джоку. Аккуратно положив арбалет на скамейку, парень принял девчушку и застыл, не зная, что делать дальше. А Агееч поднимал уже следующего ребёнка.
— Джок, — негромко позвал я нашего долговязого, — в фургон их.
— Ага, — отмер тот и очень аккуратно сунул её во внутрь. — Не бойся, малышка, сейчас дядя Иван покажет, куда тебе сесть.
— Джок, принимай, — поторопил парня старик.
— Порву гада, — прорычал, продолжавший стоять возле меня Бёдмод, но успевший отослать своих парней к повозке стражей, находившейся неподалёку, тут же во доре.
— Кого⁈ — не понял я.
— Старосту местного! — явно сдерживая себя, прорычал страж. — Вон в окошко подсматривает! Как с тварями разберёмся, — сразу и порву! Даже на поединок вызывать не буду гадину!
— Мне нравится твой настрой, волколак.
Тут с улицы в ворота застучали и истошно заголосили:
— Гиса! Лика! — переполошившиеся матери за детьми прибежали.
— Мама, мама! Я здесь! Хочу к маме! — закричали в ответ из фургона.
— И что делать будем⁈ — как-то совсем беспомощно, заглядывая мне в глаза, выдавил Бёдмод. Вот так всегда — крутой мужик, готовый насмерть с тварями драться, зубами им глотки рвать, лишь бы продать свою жизнь подороже, теряется, если слышит женский или детский плач. Что делать? Да ещё так, чтобы всё хорошо получилось, — мне бы кто подсказал!
— Открывай ворота, Бёдмод, быстрее! Только сюда не пускай! Детей из фургона к матерям!
Волколак бросился к воротам, а Джок, сунувший было вовнутрь фургона очередного малыша, тут же выдернул его обратно и отдал в руки Агееча. Миклуш, всё ещё держащий девчушку на руках и успокаивающе поглаживающий её по волосам, стремглав помчался к воротам, сумев как-то при этом и ещё одну свою подружку за руку схватить и за собой поволочь. Бёдмод, скинув здоровенный брус, служащий запором, приоткрыл ворота и тут же зарычал-заорал, сдерживая рвущихся сюда женщин.
Миклуш поднырнул под лапу удерживающего дверь стража, скинул в щель между створками девчушку прямо в протянутые женские руки, а потом пихнул туда же и ту малышку, которую тащил за собой. Тут же отскочил в сторону, пропуская мелкого пацанёнка и ещё одну девчушку, а потом рванул к споткнувшейся и упавшей на землю девчонке, помог ей подняться и, увидев, что та не может встать на ногу, рывком забросил её на плечо и потащил к воротам.
Я лишь хмыкнул, оценивая поступок своего воспитанника: правильный пацан растёт, — настоящим, без гнильцы мужиком станет, если я его раньше за проказы не прибью. Несмотря на творящуюся вокруг тамашу, как называл подобный бардак мой отец, я, можно сказать, столбом стоял и лишь, головой крутил, оценивая происходящее.