— Нашел, — сообщил он. — Без особого труда. Можете давать отбой.
Рация забормотала что-то в ответ. Регина смотрела в иллюминатор на желтый непрозрачный занавес пыли.
Тон у него был насмешливый, снисходительный. Тон бывалого следопыта. «Чечако, — подумала Регина. — Я — чечако. Такие не выживали на Клондайке».
Спаситель выключил связь и впервые обернулся к Регине. Его брови были изломаны посредине, а глаза оказались очень светлыми. В фас он не был похож на ворона, скорее на Мефистофеля.
— Они спрашивают, не нужен ли врач. Я ответил отрицательно. Я не ошибся?
— Вы не ошиблись.
— Ну и отлично. Держитесь крепче. Будет качать.
Это было вежливым преуменьшением. Вездеход не качало. Его подбрасывало, мотало, чуть не опрокидывало. Регина большую часть пути провела в подвешенном состоянии, порой взлетая к потолку кабины. Хорошо еще, что здесь небольшое притяжение, — движешься сравнительно медленно.
Наконец вездеход остановился. Спаситель выскочил первым и протянул Регине руку в блестящей жесткой перчатке. Словно схватил клещами.
Сделав шаг, Регина обернулась — вездеход уже казался призраком, отделенным несколькими слоями летящей кисеи.
Когда они раздевались в микроскопическом тамбуре поста, спаситель сказал:
— Вы правильно сделали, что потерялись в начале бури. Сейчас вас труднее было бы найти.
Мелкая пыль висела в воздухе.
— Погодите несколько минут, — продолжал спаситель, — а то мы напустим полный пост пыли. Приборы ее не любят. Кстати, раз уж мы теперь будем жить вместе, как вас зовут?
— Регина.
— Очень приятно. Станислав.
Пыль нехотя оседала на пол и на стены, щекотала в ноздрях.
— Потерпите, — сказал Станислав без улыбки, заметив, что гостья сморщила нос. — Чихнете внутри. А то поднимете тучу. Почешите переносицу. Говорят, помогает.
И такова была сила убеждения, что Регина послушно почесала переносицу, хоть это и не помогло. Пришлось снова ждать, пока уляжется пыль, спаситель молчал, хотя Регина ожидала выговора за то, что чесала переносицу не по правилам.
Внутри все было как и следовало. Порядок почти монастырский. Она представила себе, как этот Станислав все свободное время бродит с тряпочкой по двум тесным комнаткам к туалету поста и вытирает пыль с приборов и мебели. Хотя мебели было мало. Две типовые откидывающиеся койки в жилом отсеке, два стола. Один рабочий, другой, у мойки, — кухонный, он же обеденный.
— Знаете, как делать душ? — спросил Станислав.
— У нас такие же курятники, — сказала Регина.
Мефистофельские брови картинно приподнялись.
— Мы типовые посты курятниками зовем, — пояснила Регина, краснея. Как будто бы ее уличили в детской шалости. Может, сказать ему, что «курятник» — неологизм профессора Вегенера? Ни в коем случае.
Станислав извлек из стенного шкафчика полотенце.
— Мыло в тюбике на полочке, — сказал он. — Там же и щетка для волос.
Ну и терзается он сейчас! Его любимое чистое полотенце! Его обожаемая щетка для волос! Его драгоценный тюбик с мылом…
Регина задернула пластиковую занавесочку, присоединила шланг к крану.
За занавеской раздался многозначительный кашель.
— Что случилось? — В голосе Регины звучал металл.
— Может, вам нужно…
Рука Станислава появилась из-за занавески. Он протягивал — даже сразу не сообразила — мужское белье. Чистое, как и все в этом курятнике.
— Спасибо, не надо, — отказалась Регина, безуспешно стараясь придать голосу строгость. — Надеюсь, что буря к ночи прекратится и за мной пришлют флаер.
— Белье лежит в правом верхнем ящике, — сказал Станислав. — Буря сегодня не прекратится. Постарайтесь не очень разбрызгивать воду. Живу на замкнутой системе. Должны были подвезти бак, но вот буря…
Станислав успел быстро приготовить обед. Раздобыл откуда-то два высоких бокала, протер до блеска, тонко порезал картошку. Регина вытирала волосы и смотрела, как лучи солнца, прорываясь сквозь завесу пыли и влетая в окно, искрились на стенках бокалов. Индивидуальность дома, сошедшего с конвейера, воплощается лишь в мелочах. Бокалы были первой мелочью. Картинка на стене — резкий пустынный пейзаж — второй. Обычно здешние жители старались повесить на видном месте изображения березок или прохладных озер. Станислав был не сентиментален.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он, ставя на стол шипящую сковородку с яичницей. Редчайшее угощение. Регина могла это оценить.
— Как будто и не выходила на улицу.
Господи, он извлек откуда-то белую сорочку. Представляете, притащил сюда, через половину Галактики, белую сорочку.