В начале 1787 года Мансур опять развил усиленную агитационную деятельность, призывая в войска горских жителей для защиты их имущества от царской армии. В мае—июне 1787 года Мансур, собрав вокруг себя ополчение в тысячу человек из чеченцев, кумыков и дагестанцев, отправился в карабулакские селения, чтобы поднять горцев и двинуться на царские крепости. Однако после недавней карательной экспедиции жители ряда карабулакских селений, опасаясь военных мер со стороны России, выступили против Мансура. Не желавший братоубийственных столкновений, Мансур ушел обратно и распустил горцев по домам, оставив лишь верных приверженцев.
Видя поредение в окружении Мансура, все смелее начинают действовать недовольные богатеи и старшины Алдов, получившие в свое время от царской администрации подачки и привилегии. Мансур узнает о заговоре некоторых алдынцев, договорившихся схватить имама и за награду выдать его царскому командованию. В русском документе говорилось: «...чеченцы сей деревни и другие... делали ему упреки и хотели его убить». В конце июня Мансур уезжает из Алдов за Кубань, где его встречают с ликованием, и в начале июля 1787 года «уже все закубанцы генерально ему присягают». Начинается вооруженное выступление закубанскнх черкесов и ногайцев. Мансур твердо верил, что ему снова удастся поднять горцев Северо-Восточного Кавказа и совместно с закубанскими народами одолеть общего врага.
Турецкие власти, так же как и российские, претендовавшие на эти земли, почувствовав угрозу своему влиянию на Северо-Западный Кавказ, стали заигрывать с главой кавказской армии Мансуром, пытаясь отвлечь горцев от борьбы с османами и направить их только в русло войны с российской стороной. Турецкие власти враждебно относились к классовой борьбе восставших против угнетателей, как местных, так и российских. Не по нраву им были и идеологические лозунги движения, выражавшие социальные требования низов.
Неприязнь турецких властей к ставшему опасным из-за своей популярности Мансуру была так сильна, что «в Константинополе по приказу правительства во всех мечетях и мусульманских учреждениях было извещено о том, что имам Мансур обманщик, фальшивый святой и опасный умалишенный». Султанские власти опасались, что резонанс освободительной войны горцев против эксплуататоров докатится до Османской империи: слишком свежо было в памяти восстание в крепости Согуджак.
Во время пребывания Мансура за Кубанью его пригласил для беседы анапский паша, который всячески пытался склонить имама к тесному сотрудничеству с турками. Однако Мансур вел себя уклончиво и не давал обязательств помогать Турции. Он отказался от приглашения поехать к турецкому султану Абдул-Хамиду, который проявлял к нему огромный интерес. Султан послал к шейху Мансуру известного турецкого богослова с поручением выяснить, не является ли имам действительно посланником Всевышнего, о грядущем пришествии которого говорили священные книги.
Однако присланный богослов неприязненно отписал султану о Мансуре, что закубанцы приняли его «за истинного святого, великого проповедника», а на самом деле он «ших-ложный проповедник Мансур, который не знает мусульманскую грамоту, не знает ничего письменного».
И все же более или менее значительными силами, противостоявшими царским войскам на Кавказе, располагали в это время единомышленники Мансура, и поэтому перед самой войной с Россией правительство Порты решило вынести официальное постановление о присвоении Мансуру звания «имам».
Во время войны России с Турцией Мансур со своим отрядом держался самостоятельно и отдельно от турецких войск. Деятельность среди закубанских народов имам начал с религиозных наставлений, пытаясь внушить каждому последователю, что тот обязательно должен принять участие в газавате (священной войне за независимость) и победить десять «неверных» (т. е. царских солдат).
Во главе черкесов Мансур поначалу добивается неслыханных успехов. Войско его, ворвавшись в пределы Ставропольской губернии, дошло до города Александрова. Мансур берет селение Новосельцы, захватывает множество пленных, громит Донскую крепость, берет пост Безопасный и направляется по дороге на Черкасск. На берегу реки Ея имам захватывает Болдыревский редут и полностью уничтожает стоявшие там три донских казачьих полка. В это время другой его отряд осаждает крепости Северную и Темижбек, но оба нападения были отбиты. «Это смелое нападение неприятеля, — писал Г. Прозрителев, — в таком значительном числе и на очень большом расстоянии было беспримерным и тем более опасным, что в случае его соединения с ногаями и калмыками грозило уничтожением всех предшествовавших этому результатов, достигнутых русскими на Кавказе».