Одним словом, безотрадно окинув взглядом будущность нашей родины, я нахожу ее для нас невыносимо гадкой и душной и потому разум требует от нас из двух зол выбирать меньшее.
Они все без малейшего возражения согласились переселиться, спросив только, переселение совершится морем или сушею?
Я объявил им, что переселение совершится сухим путем по военно-грузинской дороге и со всеми удобствами.
Они остались очень довольны и поклялись готовиться к переселению, не делая беспорядков в крае.
Саадулле я приказал внушить переселенцам не трогаться с места, пока не переселятся все мои родственники с моим семейством.
Командующий войсками, опасаясь восстания, имел почти во всех аулах лазутчиков, которые, как всегда в таких случаях бывает, снабжали его и его начальников округов тревожными слухами, до крайности Лориса изнурявшими.
...Первая партия с семейством и родственниками моими была отправлена из Владикавказа 25 мая. Затем, каждый раз пропуская один день, выступали другие партии, и таким образом отправив до трех тысяч дворов, я остальных поручил наибу Саадулле, а сам с тяжелым чувством и сокрушенным сердцем простился с милой родиной.
Обратился к Всевышнему с усердной молитвой дать мне возможность в числе турецких войск с правильно устроенными мухаджирскими войсками вернуться на Кавказ и избавить его от ненавистного ему правительства».
Солтамурад Беноевский
В невыносимые годы русского господства и национального унижения сколько раз взывали чеченцы к памяти своих великих предков:
— О, Байсунгур Беноевский! Где ты?
— Повешен.
— Вара Беной-Атагинский?
— Убит.
— Ума-хаджи и Дада Зумсоевские?
— Повешены.
— Алибек- хаджи Зандакский?
— Повешен.
— Где ты, чеченский волк Солтамурад Беноевский?..
...Шел 1807 год. Продолжались нескончаемые многовековые русско-чеченские войны.
Отряд беноевцев возвращался домой после кровопролитного Ханкальского сражения против русских войск генерала Булгакова, пришедших с огнем и мечом на чеченскую землю. Чеченцы остановились перед одним из подъемов на отдых. Неунывающие горцы смеялись и шутили, вспоминая смешные ситуации из сражения в Ханкале.
Лишь серьезный Солумгири, как всегда, погрузился в думы.
— Что задумался? — спросил его подошедший товарищ. Сев рядом, он настроил свой дечик-пондар (национальный музыкальный инструмент) и, перебирая пальцами струны, запел звучным, сильным голосом:
Обступившие его чеченцы в восторге восклицали: «ХIайт, маржа дуне яI!», салютуя выстрелами из пистолета. Разгоряченного Солумгири обнял подошедший к воинам путник:
— Солумгири! Я принес тебе хорошую новость. У тебя родился сын!
Солумгири выстрелил в воздух и в награду за весть отдал в подарок свой пистолет. Своего первенца Солумгири нарёк Солтамурадом...
Солумгири был узденем среднего достатка. В хозяйстве имел несколько быков, верховую лошадь, пару упряжных лошадей. Две небольшие отары паслись в Беное и в местечке рядом с Бачи-юртом. Всего в его семье было 3 сына и 4 дочери.
Самым старшим сыном в семье Солумгири был Солтамурад. Младше Солтамурада на три с половиной года был Муна и на шесть с половиной лет — Ханмурад.
Солтамурад рос серьезным и ответственным ребенком, характером был в отца. Как старший из детей, он рано стал помогать отцу в хозяйстве, смотрел за братьями и сестрами.
Мальчишеских обид не прощал, и хотя не был задирист, но когда вынуждали, дрался до конца, молча, упорно и отчаянно. Очень скоро упрямый мальчишка, которого невозможно было победить, завоевал авторитет среди сверстников.