– Здесь станем, скоро совсем стемнеет. Давайте дровишек на костер пособирам, пока ишо видно.
– Сухарь, воды черпани в котелок для чая.
– Далеко еще идти? Ты, Леший, сказывал, седня доберемся.
– Дак мы и добрались, здесь это рядом совсем, утром проведу прямо к входу.
– Эт хорошо, а то уже ног не чую…
Кольша по голосам понял, что пришли четверо. Один из них пожилой человек, тот, что их привел. Трое других взрослые мужики, судя по разговорам, люди не таежные, скорее всего, городские. Кольша таких в партизанском отряде насмотрелся, гонористые, а костра в дождь разжечь не смогут. Кто же они, чего им надо, неужели тоже пришли за золотом в пещеру? Макушев говорил, что о ней никто больше не знает. Видно, ошибался капитан. Кольша осторожно, стараясь не шуметь, собрал нарубленный лапник и унес в ложбинку подальше от пещеры. Там же среди больших камней и решил переночевать, но уже без костра, хорошо, было чего пожевать из солонины сушеной. Устроившись поудобней, он быстро уснул, понимая, что придется встать рано и посмотреть на пришедших поближе. Еще до рассвета Кольша проснулся. Осторожно, как на охоте, вооруженный луком, он стал подходить к месту, где спали, у еще дымящего костра, люди. В отблесках вдруг вспыхнувшего на мгновение пламени он увидел троих спящих рядом мужиков. Судя по одинаковым кирзовым сапогам, они были военные. Рядом, небольшой пирамидкой, стояли три карабина и лежали вещмешки. Около стоявшей рядом листвяжины спал в полусидячем положении худощавый бородатый старик. Сначала Кольша не разглядел, а потом увидел, что старик-то был прикован цепью к дереву. Одна рука его полувисела, скованная наручником. Он спал, тяжело дыша и постанывая.
Кольша, не ожидавший такого, отполз подальше от этого стойбища и попытался понять, что бы это означало и что ему делать. Первое, что приходило на ум, – надо освободить этого деда. Как бы там ни было, а держать человека связанным неправильно. И делать это надо было сейчас, пока те трое спят. Кольша быстро вернулся к костру, в первую очередь забрал стоявшие карабины и отнес их в сторону, припрятав во мху. Один карабин оставил себе и вернулся уже к старику. Он взял тонкую веточку и провел ею по лбу спящего человека. Тот дрогнул бровями и рукой провел по лицу. Кольша повторил, и дед медленно открыл глаза. Перед ним, склонившись в упор, сидел Кольша, приложив палец к губам. Старик удивленно вскинул свои лохматые брови и вытаращил глаза. Кольша еще раз показал ему, что тот должен молчать. Вытащив из кармана большую булавку, Кольша ловко открыл наручник, чем еще раз удивил деда. Те трое продолжали спать, спокойно похрапывая у тлеющего костра. Кольша вместе с дедом, осторожно ступая, ушли, по пути прихватив карабины, старик забрал и свой вещмешок.
Поднявшись на сопку километра на полтора, они встретили рассвет и, наконец, заговорили.
– Ты, малец, кто такой будешь? Не ангел-хранитель, случай? Ась?
– Не, дедушка, я не ангел, я Кольша, а вот вы кто и чего вас, как собаку, эти мужики на привязи держали?
– И не говори, сынок, попал я с ними в переделку… Расскажу на досуге. Не знаю, благодарить мне тебя аль нет. Но это потом. А сейчас-то чего делать будем? Они ж проснутся, а меня и оружия нет. Они ж искать кинутся! А мы рядом, а ежли нагонят, ты, сынок, их что, стрелять будешь?
– Вы сначала скажите, кто вы и кто они и зачем сюда пришли?
– Дак некогда лясы разводить, уходить надоть подале, а там уж и расскажу… – как-то забегав глазами, засуетился старик. Это очень не понравилось Кольше. Он в упор посмотрел на старика, заставив его замолчать.
– Нет, так дело не пойдет. Рассказывай, дед, кто вы такие и зачем сюда пожаловали, – твердо спросил Кольша, при этом он дослал патрон в ствол карабина, привычно передернув затвор.
Старик как-то сник, закрыл лицо руками и некоторое время молчал. Потом убрал руки, и Кольша увидел глаза, взгляд которых был наполнен одновременно страхом и какой-то животной злобой. Взгляд был настолько безжалостен, что Кольша машинально направил ствол карабина прямо в лицо этого человека.
– Не балуй, парень, ружьем-то, я тебе живым боле нужен, чем покойником, – прошептал старик.
– Говори, дед, я тебя слушаю, – сказал Кольша, не опуская карабина.
– Хорошо, слушай, – ответил старик. – Давно началась эта история, еще в Гражданскую войну, когда большевики царя-батюшку погубили. Я тогда молодой был, служил в казачьей сотне, и был мне сотник наш, как отец родной. А звали его Петр Петрович Сысоев. Так вот, в конце девятнадцатого года, зимой, перед тем как чехи сдали адмирала Колчака красным в Иркутске, наш сотник получил последний приказ адмирала – спасти золотой запас. Отбить у чехов эшелон с золотом. Но выполнить его мы не смогли, чехи не дали, мы сумели только один вагон отцепить и перегрузить на лошадей, и то не все. Но что смогли, вывезли вот в эти места и спрятали. Мало кто из наших отсюда живым ноги унес. Всех почти неведомая сила на тот свет прямиком отправила. Всех, кто в пещеру ходил, прибрала, а мне свезло тогда. Петр Петрович меня на охоту определил; пока все ящики да торбы с золотом таскали, я по рябчиков пошел. Хорошо я их стрелял тогда, манок у меня был из гильзы револьверной, вот он меня и отправил, заодно и дорогу посмотреть, как дале двигаться. А когда я вернулся, спужался сильно, молодой совсем был. Бес в казаков вселился. Стреляли друг в друга, шашками рубали, я и убег тогда в тайгу. Долго плутал, пока к железной дороге вышел. А вышел – чуть красным в лапы не угодил, еле отбился, отлежался в тайге, и, слава богу, казачки атамана Семенова на меня вышли. Вот с ними я и ушел в Манжурию, потом в Китай, потом аж во Франции оказался. Веришь?