Я проснулся — Кузя разбудил всех стрельбой.
— Ты чё, — поднял голову Бармаков.
— Вставайте жрать.
Днем службу было нести легче, нападений, как правило, не было. По улице ходили солдаты, гражданское население здесь почти не появлялось — слишком близко от президентского дворца.
Я просто смотрел на дорогу, по которой время от времени проходили солдаты или проезжала бронетехника.
— Слышь, Марат, глянь-ка, — позвал Кулов.
Подошел к Сергею и заглянул в окно, через которое тот вел наблюдение.
Мы увидели, как прямо по середине улицы шел человек одетый в камуфляж на голове черная шерстяная шапочка. Он нес на плече большой черный футляр от гитары. Лицо его показалось мне знакомым. На вид ему было лет тридцать, лицо, окаймленное черной щетиной, а круглые очки придавали ему добродушный вид. За ним шли еще какие-то люди, один из которых нес на плече видеокамеру и видимо вел съемку. Их сопровождали здоровые парни в спецназовской форме и бронежилетах. Когда группа миновала дом, где был расположен наш пост, из гаража с соседнего поста выскочил солдат. Он подбежал к Кулову и закричал:
— Вы знаете, кто щас прошел?
— Кто? — спросили заинтригованные его возбужденным состоянием бойцы.
— Шевчук!
— Какой Шевчук?
— Какой, какой — из ДДТ! — воскликнул солдат.
— Точно, а я смотрю, рожа у него знакомая, — пробормотал я.
— Интересно че он здесь делает, — поинтересовался Бармаков.
— Концерты дает.
— Вот бы послушать, — мечтательно сказал Кулов.
— Обломитесь ребята.
— Че он не поет что ли, — возмутились мы.
— Петь то он поет, да кто вас к нему пустит, я вот вчера в гости ходил к одному дружбану, они штаб полка охраняют, ну и задержался там, а тут какой-то офицер привел туда Шевчука, к нам сразу толпа стал ломиться, но больше никого не пустили.
— Кто?
— Офицеры, самих-то их знаешь, сколько было!
— "Осень" пел?
— И «Осень» и «Родину», я вот у него автограф взял, — солдат показал свой блокнот.
— Везет, — с завистью произнесли мы.
Пока разговаривали я взглянул в сторону больничного комплекса, за
которым располагался президентский дворец, и заметил как что-то пролетело по небу по параболической траектории и упало в направлении президентского дворца. В тот же момент по небу прошла радуга, и качнулись верхушки деревьев, торчавших над домами, и только после этого донесся звук взрыва.
— Пацаны в укрытие, — закричал я. Все ринулись в блиндаж.
Обстрел, вопреки ожиданиям, прошел спокойно. Выждали некоторое время и покинули укрытия — приступили к охране. Опять засели в доме.
Потянулись серые будни. Однажды Кулов, не унывающий ни в каких ситуациях, предложил пострелять, потренироваться. На глухую стену повесили календарь, найденный в соседнем доме, с изображением китайской девушки. Расстояние, правда, не большое, но это решили компенсировать тем, что будем стрелять по ее глазам. Каждый сделал по выстрелу, и плакат превратился в решето. Это развлечение скоро наскучило, поэтому принялись соревноваться, кто быстрее набьет патронами рожок или разберет и соберет автомат.
Так и проходил день за днем.
Как то утром всех собрали во дворе дома, где жили Романенко и Колосков, на постах осталось по одному человеку.
Солдаты построились в две шеренги перед своими командирами: Романенко стоял перед строем, а Колосков сидел на табурете за его спиной. Лицо его как обычно ничего не выражало.
По лицу Романенко наоборот можно было прочитать как по книге, что он сейчас в ярости.
Взвод притих, предчувствуя бурю. Сержант как положено по уставу дал команду «смирно» подошел к Романенко и доложил. Командир в таких случаях принимает доклад, здоровается с солдатами и отдает команду «вольно», после чего следуют сообщения или приказы, которые командиру нужно довести личному составу. Сержант обычно оставался рядом с командиром.
Сейчас Романенко принял доклад и приказал встать в строй сержанту.
— Чё расслабились, уроды, — спросил он вместо приветствия, — Вы чё не въехали до сих пор, где вы находитесь? — Заорал побагровевший Романенко.
— Почему службу не несете, как положено, обезьяны? — уже чуть спокойнее продолжал старший лейтенант, — Сегодня ночью ранило в голову младшего сержанта Голубева осколком гранаты, и никто не знает, откуда брошена граната, — сообщил Романенко.