Потому мне и жаль Деяна. Видок у него был такой, будто его в тюрьму отправляют, а не в Словенские Коницы. Хотя, в принципе, однофигственно. Что он будет делать с Соней и Наташей в этих Словенских Коницах? Да еще со своей словенской бакицей, которая будет кормить его варениками и парить мозг, как надо себя вести, и говнить, что все чефуры — кретины и что папаша его идиот, потому что позволил себя вычеркнуть? Реально — полный отстой! И как Деяну выбраться из этого дерьма? Не знаю…
Ади все-таки поднялся с земли и сел рядом со мной. Хоть перестал выеживаться, как чмо последнее. Вся морда в песке, смотрит на меня и ржет. Ну дебил! Хотя смешно все это было, и я тоже засмеялся. Такой дурной физиономии в жизни не видел! А он все понять ничего не мог.
— Ну? Дальше что?
Идиотский вопрос! Да карандаши будем точить, как сказал бы Радован. А что нам еще остается? Этот — с двумя косяками дури и с безмозглой башкой, я — в разорванной футболке и с расквашенной губой. Покажи нас паре нарисованных овец — они бы тоже от нас свалили.
— Есть идея!
Как ты достал, Ади, со своими идеями! Не пошел бы ты с ними куда подальше? У тебя в жизни не было ни одной разумной идеи. Тебя можно в книгу Гиннесса заносить как рекордсмена по самым тупым идеям. Как-то раз Ади пришла в голову идея купить фужинский холм и брать плату с тех, кто катается на санках и лыжах. В другой раз он предложил обчистить подвалы в фужинских многоэтажках и потом продать все это дерьмо на рынке. Потом решил, что надо основать Словенскую чефурскую партию. А как-то он подумал, что мы можем контрабандой деньги провозить, и мы задолбались ему объяснять, что деньги контрабандой уже давным-давно никто не возит и что это было только в бывшей Юге, да и то сто лет назад. И это он еще не обкуренный был, а сейчас о чем говорить?
— Давай подожжем мебельную свалку.
Твою мать! Ади, ты лучший! Мусор зажечь — это любимый фужинский прикол! Чего только предки не придумывали, чтоб фужинская шпана больше не поджигала это дерьмо, но всегда находился герой, который разжигал костер. Столько этого барахла скапливается между домами, что просто руки чешутся все поджечь. Когда видишь, как народ все прет из своих квартир, так и подмывает фитилек поднести. Какие-то облезлые диваны, старые холодильники, трухлявые шкафы. Кошмар! Не знаю, как им не стыдно оставлять все это во дворе на всеобщее обозрение. И потом эти кучи лежат там целую вечность, так как чуваки со свалки, или откуда там они, никогда вовремя барахло не забирают, им же, само собой, сначала надо сгрести такие же несчастные диваны в Мурглях и в Трново и хрен знает где еще. Ну а у нас вместо них приезжают пожарные.
Только в этом году у стариков был мегаплан. Сначала они просто не выбрасывали свое барахло на улицу, пока те типы не сказали, что точняк приедут, и тогда кто-то должен будет дежурить у этой кучи всю ночь. Круто! Круче только яйца. Опять какой-нибудь Стаменкович, который первые два часа, может, и будет там стоять, а потом слиняет. Он только потому и записался в добровольцы, чтоб его Мира отпустила вечером из дома и он мог спокойно пойти пивка выпить. А потом он будет ей и остальным втирать, что всю ночь там стоял и сторожил, и еще потребует почасовую оплату.
— Ну, давай расскажи мне, как ты это возьмешь и зажжешь, блин!
— Да фигня вопрос! Берешь тряпку, поливаешь бензином. На палку ее повесил, поджег, разбежался, запулил ее в кучу — и сделал ноги. Так Джоко в прошлом году зажег, и никто его не засек.
Так он это рассказывал, что сразу ясно становилось, что сделать это — проще пареной репы. Вместо палки можно отломать какую-нибудь ветку, и Ади пошел присмотреть подходящее дерево. Только слишком дохлый он был для такого дела. А я нарочно над ним ржал и нарочно не хотел ему помогать: такой обдолбыш фиг ветку отломает. А он еще решил прямо здесь, перед домом, это сделать, чтоб все видели. Но ему-то по фигу: Самира уехала вместе с Мирсадом в Цазин на два дня и не будет его ловить по Фужинам.
— Можешь вместо тряпки мою футболку взять.
Все равно она была рваная. И вообще, идея — блеск! Сожжем улику С Ади мы тут же отправились на заправку, быстренько облили футболку бензином и назад. Никто ничего не заметил. Ади одолжил мне свой свитер, который, понятное дело, мне был жутко мал: видок теперь был — просто уржаться, но мне было по барабану. Я подошел к дереву у заправки, чтобы отодрать эту грёбаную ветку. Тут тетка какая-то мимо шла и стала на нас пялиться.