Обернувшись, Рэйчел откинула капюшон и с трудом изобразила отработанную улыбку, готовая сыграть свою роль.
Наконец она увидела его – нечеткая тень в плаще и цилиндре темнела за резной каменной решеткой придела Богоматери.
Он вышел на свет.
Рэйчел попятилась.
– Вы? – прошептала она, осознав, что совершила ужасную ошибку.
ГЛАВА 1
Среда, 30 января 1811 года
Себастьян услышал звон городских церковных колоколов, отбивающих час. Расстояние и едкий туман, который даже здесь лежал на траве и висел на голых раскидистых ветвях вязов, росших по краям поля, приглушали звук. Занимался новый день, но восход солнца не принес ни тепла, ни света. Себастьян Алистер Сен-Сир, виконт Девлин, единственный оставшийся в живых сын и наследник графа Гендона, прислонился спиной к стенке своего экипажа и скрестил руки на груди, мечтая о мягкой постели.
Ночь была длинной. Ночь, полная сигарного дыма и паров бренди, ночь фараона и «двадцати одного», ночь обещания, данного женщине с безумными глазами, – обещания, что он не станет никого убивать, сколь бы человек, ради встречи с которым он сюда прибыл, ни заслуживал смерти. Себастьян запрокинул голову и закрыл глаза. Он слышал нежное пение жаворонка в дальнем конце поля и близкий шорох мокрой травы – его секундант, сэр Кристофер Фаррел, расхаживал взад-вперед по краю дороги. Внезапно шаги прекратились.
– Может, он вообще не собирается приезжать? – спросил сэр Кристофер.
– Появится, – ответил Себастьян, не открывая глаз. Шаги возобновились. Вперед-назад, каблуки хлюпают по мокрой земле.
– Если не будешь осторожен, – заметил Себастьян, – заляпаешь сапоги.
– Да пошли они к черту. Ты уверен, что Толбот привезет врача? Насколько хорошего врача? Может, нам следовало взять своего?
Себастьян опустил голову и открыл глаза.
– Я не собираюсь подставляться под пулю.
Сэр Кристофер резко обернулся. Светлые волосы в мокром тумане пошли мелкими завитками, обычно спокойные серые глаза расширились.
– Верно. Это утешает. Несомненно, лорд Ферт вовсе не рассчитывал словить пулю, когда в прошлом месяце стрелялся с Мэйкардом. Конечно, очень жаль, что пуля сама попала ему в шею.
Себастьян улыбнулся.
– Рад, что позабавил тебя. Вот еще одно преимущество военного опыта, не так ли? Способность со спокойным презрением смотреть в лицо смерти. Перед такими мужчинами прекрасный пол не в силах устоять.
Себастьян расхохотался.
Кристофер и сам улыбнулся, затем снова принялся расхаживать взад-вперед. Стройный, безукоризненно одетый, в лосинах, блестящих ботфортах и безупречном белье. Помолчав, он продолжил:
– До сих пор не могу понять, почему ты не выбрал шпаги. Меньше шансов случайно погибнуть. – Встав в боевую стойку, он сделал рукой воображаемый выпад в холодном тумане. – Маленькая дырочка в плече, кровоточащая царапина на руке – и честь удовлетворена.
– Толбот намерен убить меня.
Кристофер опустил руки.
– Значит, ты будешь стоять на месте и ждать, пока он спокойно тебя пристрелит?
– Толбот не способен попасть в овцу с двадцати пяти шагов, – зевнул Себастьян. – Я сам удивлен его выбором.
Таков был дуэльный кодекс: будучи вызванной стороной, Себастьян имел право выбирать оружие. Но расстояние выбирал вызвавший.
Кристофер провел ладонью по лицу.
– Ходили слухи…
– Вот и он, – сказал Себастьян.
Потянувшись, он скинул кучерское пальто и бросил его на высокую спинку экипажа.
Кристофер обернулся и уставился в туманную даль:
– Черт побери! Даже ты не способен видеть в таком тумане!
– Нет. Но у меня еще и уши есть.
– У меня тоже. Но я не слышал ни звука! Честное слово, Себастьян, в тебе есть что-то дьявольское! Это просто неестественно!
Через несколько минут из тумана показался экипаж, запряженный парой восхитительных вороных. Это был фаэтон на высоких колесах, в котором сидели двое. Чуть поодаль ехала простая двуколка. Врач.
Долговязый человек с прямыми редеющими каштановыми волосами и орлиным носом спрыгнул с переднего сиденья фаэтона. Взгляды капитана Джона Толбота и Себастьяна встретились в тумане и на миг скрестились. Затем капитан отвернулся, чтобы снять шинель и перчатки.
– Ну что же, – сказал секундант капитана, усатый военный, пожимая им руки с фальшивой сердечностью. – Приступим?
– Помнишь, я рассказывал тебе, какие о Толботе ходят слухи? – тихо проговорил Кристофер, когда Себастьян подошел поближе. – В последний раз он назначил двадцать пять шагов, а затем обернулся и выстрелил после двенадцатого. Убил противника. Конечно, Толбот и его секундант в один голос утверждают, что договаривались о двенадцати шагах.